Новый Мир ( № 8 2009)

Но худшие страницы книги посвящены… Вячеславу Иванову — тому самому Вячеславу Иванову, биографию которого Зобнин сейчас дописывает. Пересказы ивановских концепций — сложнейших, темных, нуждающихся в едва ли не по­строчном комментировании — выполнены в уже знакомой нам размашистой стилистике «набил незадачливому критику морду»: «…свободное и сознательное„нисхождение”„постхристианского” человечества в „хаос” можно для простоты и наглядности представить как судьбу рафинированного интеллигента, завершившего гимназический и университетский курсы, в совершенстве овладевшего всеми премудростями философии и богословия, исчерпавшего сокровищницу мировой литературы, понаторевшего в утверждении достоинства собственного „ego”, — а затем плюнувшего на всю университетскую премудрость, сбросившего штаны и манишку, схватившего дубину, чтобы вольно сокрушать черепа врагов, и побежавшего в чистое поле, отвоевывать для себя жизненное пространство да насиловать в ожидании здорового потомства красивых самок». Основное содержание пяти «ивановских» страниц составляет прокурорская интонация, в повествовании о Мережковском проявляющаяся лишь изредка. Поэт и мыслитель назначается ответственным за все серебряновечные эксцессы, вплоть до намерения Александра Курсинского «изнасиловать всех».

Судя по всему, читателей ЖЗЛ в ближайшем будущем ожидает немало приятных минут.

Михаил Эдельштейн

 

[1]Шрифтовые выделения принадлежат автору книги. Постоянное указание на особую важность тех или иных положений при помощи курсива и полужирного выглядит, на мой взгляд, довольно комично. Впрочем, дело вкуса, конечно.

 

Что видно с высокой горы?

Р о м а н   Т и м е н ч и к. Что вдруг. Статьи о русской литературе прошлого века. Иерусалим, «Гешарим»; М., «Мосты культуры», 2008, 686 стр. («Вид с горы Скопус»).

 

Издатель Михаил Гринберг честно признается, что название серии, которой открывается эта книга, он выпросил у ее автора: сборник статей Романа Давидовича Тименчика должен был сам называться «Вид с горы Скопус» (место, где расположен Еврейский университет в Иерусалиме). В окончательном виде так стала называться вводная глава — как раз о том, что можно разглядеть в русской культуре, находясь далеко от нее. Да еще стоя на пусть не слишком высокой, но все-таки горе, что, разумеется, можно понимать как в прямом, так и в переносном смысле.