Новый мир. № 9, 2002

Теперь о «Горе от ума» в Малом: спектакль Сергея Женовача стал событием в первую очередь благодаря Юрию Соломину, который сыграл Фамусова — мужчину в полном расцвете лет, подтянутого, молодцеватого, даже очаровательного; некоторая удаленность от царского двора, так сказать, московская прописка, позволяет ему поровну делить свои заботы между делами Отечества и собственной семьи… В его Фамусове, против привычных прежних толкований, вовсе нет карикатуры, наоборот, Фамусов Соломина — едва ли не самый положительный герой этого «Горя от ума». В споре его с Чацким смешон скорее приезжий молодой человек, так и не научившийся слушать других. И еще: награждение лидера Малого театра, театра, верного классическим традициям русской театральной школы, театра, не стесняющегося своего консерватизма, — публичное (хотя и необременительное) свидетельство того, что слова новой власти о патриотических ценностях не расходятся с делами.

Несколько сложнее с группой товарищей из Вахтанговского театра. Примечательно, что премию за работу в спектакле «Дядюшкин сон» получили Этуш и Аронова, но не режиссер, в то время как по соседству Ирина Купченко и Максим Суханов делят премию с постановщиком «Сирано де Бержерака» Владимиром Мирзоевым. Приведет это к естественным в таких случаях обидам и печалям. Но, с другой стороны, тут как раз восторжествовала справедливость: Мария Аронова и Владимир Этуш играют во многом поверх режиссерского «многословия», а в «Сирано…» властная рука Мирзоева чувствуется в каждом шаге актеров. Его режиссура, известное дело, вызывает у многих неприятие и раздражение. Но разве в своих спектаклях он не является продолжателем как раз вахтанговских традиций?!

Тут, впрочем, различим еще один поворот премиально-театрального сюжета.

«Одна абсолютно счастливая деревня», «Война и мир. Начало романа» и «Семейное счастие» в «Мастерской Петра Фоменко» — конечно, из лучших спектаклей теперь уже позапрошлого сезона. Но ведь в то же время вышел «Шут Балакирев» Марка Захарова. Как можно было его обойти?! Там Олег Янковский сыграл Петра Первого, там вообще замечательно играют почти все — Александра Захарова, Александр Збруев, Николай Караченцов, Сергей Фролов… В тот же год Валентин Гафт и Елена Яковлева сыграли в спектакле Николая Коляды «Уйди-уйди», и их дуэт тоже следовало бы отнести к выдающимся достижениям…

Короче говоря, премии, как и чины, «людьми даются, а люди могут обмануться».

Кроме того, премия — любая премия — не в силах выявить те процессы, которые так и остаются внутритеатральными. Уход режиссера из театра, приход, появление нового театрального здания или кратковременная гастроль — все это, значимое для театральной публики и людей театра, естественно, никак не может быть зафиксировано в премиальных списках.

Оборотимся назад: уход Сергея Женовача из Театра на Малой Бронной в 1998-м определил очень многое — и для самого театра, и для Женовача, и для многих артистов, последовавших за своим режиссером. За режиссером, которому оказалось некуда их повести… А смерть Олега Ефремова в мае 2000-го многие тогда назвали главным событием театрального года. Физическое отсутствие Ефремова, который в последние годы не имел уже сил, чтобы работать «как лошадь», совершенно изменило облик не только МХАТа имени Чехова. И так далее. Прошедший сезон привел сразу нескольких новых главных, вывел из тени, ввел в круг московской театральной «номенклатуры» Андрея Житинкина, Романа Козака, Сергея Арцибашева, Вячеслава Долгачева… Тех, кто привык уже быть «вторым» или «приглашенным». Театральных бомжей или жителей театральных малогабариток судьба вдруг произвела в генералы и поселила во дворцы академий.

Прошедший сезон был труден, поскольку начинать его приходилось почти сразу после того, как триумфально завершилась Всемирная театральная олимпиада. Русский театр не был на ней бедным родственником, но слишком велико было число театральных событий, много настоящих, а не выдуманных шедевров. Воспоминание о них, то есть их присутствие в нашей театральной памяти, мешало воспринимать всерьез некоторых наших экспериментаторов…

«На память» о Театральной олимпиаде осталось в Москве два новых театральных здания — Центр имени Вс. Мейерхольда (пока он больше живет как прокатная площадка) и «Школа драматического искусства» на Сретенке. Васильевский театр в конце сезона стал даже поводом для скандала, когда городской голова однажды всерьез поинтересовался, чем же именно занимаются в только что отстроенном уникальном здании. Выяснилось, что спектаклей там не играют. И, не мудрствуя лукаво, решили тут же здание передать тем, кому оно особенно необходимо. То есть «Мастерской Петра Фоменко». Слава Богу, потом уже, поостыв, решили разобраться по существу. Оказалось, что новое здание открыли к Театральной олимпиаде с недоделками, а после олимпиады устранять их было уже не к спеху.