Новый Мир ( № 9 2008)

4 февр., в понедельник, у меня был корреспондент “Фигаро” Леконт. Вот до чего мы дожили! Я его не пускала неделю, потом справилась у добрых людей, знатоков, — можно. Похож — жестикуляцией — на доброго одесского еврея. Пришел с магнитофоном и в сопровождении переводчицы-стукачки. (Почти так и представил.) Красивая стерва, явно из КГБ, переводит бесстрастно. Я прочла в магнитофон приготовленные куски:

I. Архипелаг.

II. О Солженицыне на даче (несколько глав).

III. О своем исключении и “Советской России” (чуть-чуть).

IV. Свое выступление на Секретариате.

В промежутках он выключал или делал вид, что выключает магнитофон.

Обижался, что его не принимает А. И. и не дает интервью. “Все Америке, а не Англии, а Франция ничего не знает”.

Я не объясняла, но понимаю, что Франция неинтересна потому, что Би-би-си, “Голос” и “Немецкую волну” у нас слушают, а Францию — нет.

Думаю, что об “Архипелаге” в “Фигаро” бесполезно, перевод все испортит; у меня же всё на “предатель” — “предал гласности” — “предают забвению”75.

8 февраля, пятница, Переделкино.Хотела сегодня сесть за следующую главу книги, очень хорошо подготовленную мною и Финой в городе — ан нет.

С утра Ал. Ис-чу позвонила Аля, что ей пытался вручить повестку на имя Ал. Ис. некий тип — вызов к следователю Балашову в Прокуратуру СССР. Придравшись к отсутствию какого-то номера, она повестки не приняла.

Не успел он сообщить мне эту новость — стук в дверь. На крыльце — четверо мужчин, через окошко не пойму кто. Открываю. Опять пришли измерять дом, потому что папка потерялась. На этот раз катушки и все как следует, и промеряют и диктуют, но все на бегу, спешно. Я совсем запыхалась: лестница, верх. Очень все спешно и небрежно. Командует один — без лица, пустые глаза; двое молчат; один какой-то очень приветливый, говорит о К. И., “Музей”, “реставрация” и пр. Я с ними во двор — так же спешно гараж, сторожку. Говорят — будут в этом году. (Что? Ремонтировать? Или выселять меня?) Внизу тоже все обошли; когда мы вошли в комнату А. И., где он сидел за столом, я громко сказала:

— Простите, Ал. Ис., что мы вам мешаем работать.

Во дворе я с ними нарочно дошла до забора, чтобы показать сломанный забор.

У ворот стояли еще двое.

Я спросила Ал. Ис., что он будет делать с прокуратурой, т. е. пойдет ли?

— Нет. Пусть они наденут на меня наручники и поведут. Сам не пойду. Они поставили меня вне закона — и я их закону подчиняться не

буду... Пусть меня поведут с милицией — пусть мир узнает, что я арестован.