Новый Мир ( № 9 2012)

ГоворитВладимир Микушевич:“Ведь и Молчалин — это, в сущности, русский Жюльен Сорель. Чем положение Молчалина отличается от положения Жюльена Сореля при герцоге де Ла-Моль? Почему Сорель — героический образ, а Молчалин — комический? Это тоже тонкости культуры”.

“Стэплтон-то тоже Баскервиль. <...> Получается, она [собака] не была поддельной, все равно она очередного Баскервиля убивает. По-моему, это совершенно ясно видно в этой новелле. Может быть, самому Конан Дойлю не хотелось так думать, но получилось так. Стэплтон-Баскервиль сам выкормил собаку, которая его погубила”.

 

Увещеватель.Беседу вел Сергей Князев. — “The Prime Russian Magazine”, 2012, № 2 (11), март-апрель.

ГоворитАлександр Секацкий:“Я бы сформулировал так: я приветствую любой протест против рутины и чисто технической схемы социальной жизни. И поэтому любые движения — даже идеологически противоположные друг другу, мне весьма симпатичны, как бы это ни было парадоксально. Это может быть и новый арт-пролетариат, и низовое имперское движение, все то, во что люди инвестируют свои заботы. Бессловесную середину, разного рода бюрократические сцепки, где рука руку моет, я рассматриваю как мишень”.

“Снижение квоты разнообразия, попытка создать плоскую контролируемую поверхность, ситуация сдерживания, рутинизация всех проявлений человеческого, выставленная в качестве нормы, не только представляются мне тупиковыми, это преступление против живой жизни человеческого духа”.

 

Умер Рэй Брэдбери.Владимир Сорокин, Станислав Львовский, Мария Галина и Линор Горалик — о феномене Брэдбери и о том, что он значил для них. Текст: Ася Дунаевская. — “Большой город”, 2012, 6 июня <http://www.bg.ru>.

ГоворитМария Галина:“Дело в том, что Брэдбери начинал свою литературную карьеру как мастер хоррора — и именно благодаря этому он был блестящим знатоком человеческой природы. Те его тексты, которые стали наиболее значимыми, — это горькие и страшные рассказы о том, насколько тонка грань, которая отделяет цивилизованного человека от обрушения в хаос. Я бы даже не сказала, что он был научным фантастом, он просто был очень поэтичным писателем, и поэтому его произведения никогда не устареют”.

ГоворитЛинор Горалик:“У меня всегда было ощущение от его текстов, что этот человек занят одним сакраментальным вопросом — как стать хорошим. В смысле что человек может сделать в попытке быть хорошим, даже когда ему не хочется. Это производит на меня огромное впечатление”.