Новый Мир ( № 9 2012)

“„Хан” живет в душе корейца”.С писателем Анатолием Кимом беседует Ольга Ципенюк. — “Огонек”, 2012, № 24, 18 июня <http://www.kommersant.ru/ogoniok>.

ГоворитАнатолий Ким:“Я должен вам открыть одно понятие корейское, философское. Оно называется „хан”. „Хан” — это внутреннее состояние человека, которое включает в себя великое неосуществленное желание. Это надежда, которая всегда впереди, и в то же время — неутолимая тоска. Такое объединенное состояние печали и света. И вот этот „хан” живет в душе у каждого корейца, особенно у потомков младших братьев, ушедших когда-то далеко от дома. <...> „Хан” — это ни в коем случае не национальное самосознание „я — кореец”. Нет, это неизбывная печаль... Я не знаю, светлая ли она. Разве может быть светлым сознание того, что в твоей жизни есть нечто недостижимое? И вот с этим чувством живут корейцы, которые говорят на русском языке. Для меня корейское начало — это прежде всего „хан”, моя корейская духовная матрица”.

 

“Художника на рынке, скорее всего, обманут”.Интервью художника и писателя Максима Кантора. Беседу вел Арсений Штейнер. — “Газета.Ru”, 2012, 26 июня <http://www.gazeta.ru>

ГоворитМаксим Кантор:“С раннего детства я знаком с Мерабом Мамардашвили, с Александром Зиновьевым, другими известными философами, друзьями и частыми гостями отца. Этот круг очень повлиял на меня. Там не делились на маленьких и больших, все сидели за общим столом, и разговор был всегда общий. Ребенок привыкал, что он должен говорить по существу или молчать, а не говорить чепуху. И наверное, до 15 лет я провел в таком вполне пифагорическом молчании. Повлияло это на меня разрушительно — в том смысле, что общение с кругом художников-сверстников для меня перестало быть интересным довольно рано. Конечно, мы собирались в пьяные компании, ехали куда-нибудь делать подпольные выставки, но мысль о том, что все это большая глупость, меня не оставляла, увы, никогда”.

 

Цинизм выходит из моды.Беседовал Роман Сенчин. — “Литературная Россия”, 2012, № 24, 15 июня.

ГоворитЕвгений Ермолин:“Старым поэтам повезло. В последние 20 — 25 лет мир к ним гуманен. Но это и испытание. Оказалось, что многие (почти все) поэты становятся годам к пятидесяти консервами длительного хранения. Они не меняются. Не рискуют. И их начинают забывать, и темы их выпадают из актуального контекста, и они выглядят мамонтами. Вот как Рейн, например, недавно, на вручении премии „Поэт””.