Новый Мир ( № 9 2012)

Гана Бенешова. Кровь Кафки: Вера Саудкова. Интервью. Перевод с чешского Полины Козеренко. — “Иностранная литература”, 2012, № 6.

В прошлом году журналистке чешского еженедельника “Рефлекс” удалось взять интервью (до нее этого не удавалось никому) у девяностолетней племянницы Франца Кафки.

“Г. Б.Сталкивались ли вы в социалистической Чехословакии с завистью: ведь ваш всемирно известный родственник пополнял семейный доход?

В. С.Кафка издавался по всему миру, но что касалось отчислений наследникам — тут социалистическая Чехословакия показала свое истинное лицо. <…>

Г. Б.Какая из его книг вам нравится?

В. С.Я прочитала все. Читая, всегда корю себя, что меня это мало задевает или что я вижу в книге не то, что написал Кафка. Мне неприятно, что я не понимаю его так, как должна бы. Вообще-то, я не встречала чешского читателя, который бы сбрендил от восторга на почве его произведений. Всеобщее безумие, окружающее фигуру Кафки, мне отвратительно.

Г. Б.Наверное, почитатели Кафки постоянно вас разыскивают.

В. С.На одной конференции ко мне подошел незнакомый мужчина, положил руку на плечо и, заикаясь, произнес: „Позвольте коснуться плеча, под которым течет эта кровь! Кровь Кафки!” Мне стало не по себе, и я убежала. Однажды, к примеру, некий ученый вполне серьезно спрашивал меня, не страдал ли Кафка недержанием мочи.

Г. Б.И что вы ему ответили?

В. С.„Мне это неизвестно. В нашей семье о таких вещах не говорили”. Внимание кафковедов сопровождает меня всю жизнь. И поверьте — в этом нет ничего приятного. К тому же что я могу рассказать о Кафке? Ведь он умер, когда мне было три года.

Г. Б.То есть в вашей памяти совсем ничего не осталось?

В. С.Смутно припоминаю: симпатичный, доброжелательный, улыбающийся... Моя мама тоже всегда говорила о нем как о человеке добром, остроумном и веселом. Мне нравилось, когда она рассказывала, как он ходил писать в домик, который она сняла на Золотой улочке. Сестры боготворили Франца. Тетя Элли мне говорила, что я похожа на дядю. „Вся во Франца, вся во Франца”, — повторяла она. Мне было восемь, я стояла в ванне, и меня распирало от гордости, когда я это слышала.

Г. Б.Ваша мама читала книги своего брата? (В годы войны сестра Кафки погибла в Освенциме. —П. К.)

В. С.Не знаю. Мама не особенно много читала. А вот дедушка, Герман Кафка, книг сына вообще не признавал — бумагомараньем настоящему мужчине на хлеб не заработать. Когда Франц принес ему свою первую книгу, дедушка якобы сказал: „Положи на мой ночной столик”. В нашей семье это была крылатая фраза”.