Новый мир: Университет (СИ)

— Ты уже была раньше в подобной ситуации? Например, на прошлом занятии? — совсем елейным тоном спросила ур-маг, прохаживаясь перед Агнессой, которой были видны только носки ее армейских лакированных сапог.

— Да, профессор, — обреченно выдохнула она, понимая, куда идет дело.

— Ты учла этот опыт сегодня?

— Нет, профессор…

Под остановилась и обернулась к остальным ученицам:

— Поскольку Баллирано требуется дополнительная мотивация для стимуляции мозговой активности, со следующего занятия норматив по бегу увеличен на один круг, — объявила она звенящим командным тоном. — Свободны. Помните, что послезавтра — бассейн.

Девушка обмякла. Она и так старалась после тренировок попасть в душ последней, чтобы не светить даже перед товарками голым телом, хотя остальные этого ничуть не стеснялись и иногда пугали Агнессу, таящуюся в раздевалке, громкими взвизгами и смехом из душевой. Сегодня, пожалуй, ей стоило вообще прикинуться мертвой и полежать здесь до обеда.

«А кто пойдет страдать вместо тебя на Ритуалистику?» — вклинился демон.

Агнесса явственно застонала. Да, идти на Ритуалистику надо. И идти надо отмытой до скрипа и приятно пахнущей, потому что обычные чистота и опрятность на лекциях профессора Лэнгли её не спасали.

А ведь кто бы мог подумать! Она делала такие большие ставки на свою прилежность и аккуратность, надеялась, что и по этому предмету получится вырваться вперёд… Кто мог предположить, что та самая «прекрасная во всех отношениях дама» окажется столь ярым поборником благородства крови?

Леди Изабелла Лэнгли, представительница древней и некогда могущественной семьи Лэнгли, полагала, что лишь высокородные имеют право на приобщение к Искусству. Простолюдинам же не стоило и мечтать о подобных притязаниях. Героический максимум, которого могли достичь «низкорожденные», это ремесленничество, вне зависимости от ИКМР.

Стоит ли говорить, что плебейку Агнессу леди Лэнгли невзлюбила с первого же занятия?

«Ритуалистика — сложный и многокомпонентный процесс. Он затрагивает все органы чувств, но обоняние, несомненно, играет одну из важнейший ролей. Разумеется, аромат благовоний или изысканного парфюма настроит на нужный лад куда эффективнее, чем вонь крестьянского пота».

Эти малоприятные слова прозвучали буквально на первой же лекции, и, говоря их, строгая и чопорная женщина неопределённых «вечных тридцати» лет, от шеи и до пят задрапированная в чёрное с серебром, смотрела прямо на Агнессу. Девушка тогда ещё понадеялась, что это просто фигура речи такая, но очень быстро осознала, что надежды тщетны. На каждом занятии леди Изабелла находила повод придраться к «незнатной» студентке, хотя и, стоит отдать должное, ни разу не оскорбила напрямую.

Что бы Агнесса ни делала, как бы ни старалась — всё было не так. Неаккуратно, потому что «разве могут грубые руки, привычные к тряпкам и котлам, начертить тонкую и точную линию?». Расточительно, ведь «только истинно благородные знают полную цену и значимость магических компонентов». Бездарно, поскольку «общеизвестно, что настоящая и чистая Магия отзывается лишь в древней крови».

Интересно, что к Томасу Макмиллану подобные претензии не предъявлялись, а ведь парень мог похвастать разве что не слишком далёкой династией совсем не благородных бандитов. Впрочем, единожды леди Лэнгли попыталась выделить их обоих из всей группы и вынести в касту «плебеев» официально, но Томас тогда что-то сделал или сказал — Агнесса не зафиксировала такую мелочь, — и потомственная аристократка в последующих высказываниях «атаковала» только девушку. Добровольно взявшийся посвящать Агнессу в тонкости университетской внутренней политики Генрих, упоминал, что у Изабеллы Лэнгли в Лондоне дом, муж, дети и пожилая мать, а еще в Лондоне отец Макмиллана, но девушка не совсем уловила между всем этим связь.

Мельхиор, по первости, конечно же, предлагал сжечь, выпотрошить и вывернуть наизнанку презренную смертную. Да что там, он даже апеллировал к пресловутой родовитости самой Агнессы и её могущественной далёкой родственнице-ведьме! Но всё это было для опечаленной студентки слабым утешением, ведь не могла же она сказать: «А мне, знаете, демон нашептал, что я принадлежу древнему роду!». Глупо, в самом деле… вот и приходилось терпеть. Ну, хотя бы профессор Лэнгли давала полезный материал, в отличие от Андера.

Из душа девушка, как и планировала, вышла последней, но не из-за того, что так ловко просчитала время, а потому что заснула, уткнувшись лбом в стену. От болезненного падения и, вероятно, травмы её спас Мельхиор, подсунув ей в эту полудрёму образ резко провалившейся под ногами земли. Или ступеньки — она не запомнила. Дёрнулась, судорожно вздохнула и хватанула ртом воды, закашлялась и на какое-то время пришла в себя.

«А если ты ещё и опоздаешь на лекцию — о-о-о…» — с малопонятным ей злорадством протянул Мельхиор, когда Агнесса вытиралась в раздевалке.

«Не опоздаю», — буркнула девушка, поспешно натягивая одежду.