Новый перевал

Они с трудом приучились спать на койках. Часто бывало так, что с вечера учителя укладывали их в кровати, а наутро видели всех спящими на полу. По ночам нередко из интерната через стену доносились крики и плач ребятишек. Тогда Масликов бежал туда с лампой в руках и спрашивал:

— В чем дело, ребята?

— Агдео, агдео![7] — кричали дети.

— Где же он?

— Чорт вселился в Заксули. Надо выгнать его.

Оказывается, мальчик Заксули ночью вышел на улицу и вдруг на небе ему почудился чорт в образе огненного человека с хвостом. Он с криком вбежал в комнату, забился в темный угол, плачет.

— Покажите мне чорта, я его убью! — воскликнул учитель.

— О, его убить просто нельзя! — ответили дети. — Надо в пуле просверлить ямочку. Когда выстрелишь, пуля попадет в чорта, а чорт — в ямочку.

Пришлось следовать их совету. После того как в воздухе прогремело три выстрела, дети успокоились.

Чорта гоняли таким образом довольно часто. Не так просто было избавить детей от суеверия: беседы с ними по этому поводу пока еще мало помогали.

Как-то вернулся с охоты старый Айола и заехал в школу повидать своего сына Гришу. Зашел в интернат, поглядел, чем питаются и как выглядят дети. Увидев, что сын его спит на кровати под белой простыней, старик опустился на пол и заплакал.

— Что с тобой, отец? — спросил его Кузьмин.

— Бата[8] умрет. Он не может так жить. Он привык спать на шкурах. Отдайте мне его.

Но тут подошел Масликов с Гришиной тетрадкой, исписанной крупными каракулями. Он присел рядом с Айолой, развернул перед ним тетрадку.

— Смотри, как хорошо пишет твой сын. Зачем ты хочешь его увезти? Погоди немного.

— Адин али[9], — повторил Кузьмин, уже начавший усваивать удэгейский язык.

Тетрадка сына произвела на старика сильнейшее впечатление. Он забыл о своих слезах.

— Ая, ая! — закивал он головой, выражая согласие, и уехал успокоенный.

Через несколько дней явился в интернат охотник Дзолодо. Он сам привез своего сына Васю. Ему очень хотелось, чтобы мальчик тоже учился. Вася, однако, упирался, никак не желал оставаться. Он уже начинал привыкать к самостоятельной охоте, И вдруг — школа. Мальчик кричал истошным голосом, вырывался из рук учителя и даже укусил его за руку.

— Пусть учится, — решительно заявил Дзолодо и уехал.

Шли дни. Постепенно родители стали перебираться из тайги поближе к школе, к детям. В стойбище уже было построено несколько изб. Все больше детей приходило учиться. Но занятия проводить было пока трудно. Чтобы заинтересовать ребятишек, учитель прибегал к самым неожиданным методам. Он входил в класс. Ученики недружно приветствовали его. Попрежнему одни из них сидели на подоконниках, раскуривая трубки, другие бегали по двору со стрелами. Чтобы привлечь внимание детей, учитель брал балалайку, садился посредине класса на табуретку и начинал играть. Тогда с улицы прибегали все, кто там еще оставался, молча рассаживались по местам и внимательно слушали музыку. Иногда перед уроком учились петь или танцевать. Но вот, наконец, учитель откладывал в сторону балалайку, брал в руки мел и писал на доске какое-нибудь новое слово. Так начинался урок.

Во время занятий Масликов замечал, что под окном часто появляется одинокая девочка. Иногда она взбиралась на завалинку и жадно заглядывала в окно.

— Почему она не идет заниматься? — спросил учитель.

Ученики переглянулись:

— Ей нельзя. Она уже невеста.

Звали девочку Анягой. На вид ей было лет двенадцать. Она казалась жалкой. Синий халат с застежками на боку, расшитый узором, свисал с ее худеньких плеч. Она действительно была невестой молодого охотника Алексея и, по старинному закону, жила в семье будущего мужа, обязанная во всем подчиняться воле хозяина.

Как только учитель вышел на крыльцо и окликнул ее, девочка спрыгнула с завалинки, закрыла лицо руками и убежала.

Вечером Масликов и Кузьмин решили пойти побеседовать с Алексеем. Они взяли с собой переводчика, через которого и объяснили свою просьбу освободить Анягу от замужества.

— Ну какая она тебе жена? — говорил Кузьмин, стараясь доступными доводами убедить охотника. — Зверя она из тайги не притащит, даже разуть тебя не сумеет. Возьми себе в жены взрослую девушку. И потом ты знаешь, что советская власть запрещает такой брак?

— Не могу, — возражал Алексей, — надо отца спрашивать.

Отец Алексея согласился отдать девочку, но заявил, что кормить ее не станет. Кроме того, старик потребовал, чтобы школа уплатила ему за нее — за то, что он два года держал у себя Анягу. Учителя переглянулись.

— Подавай в суд, — сказал Масликов. — Суд разберет.

До суда, однако, не дошло. Анягу поместили в интернат. На следующий день она пришла в класс, робко присела на крайнюю парту, все время пугливо оглядываясь по сторонам. Но вскоре она освоилась, стала усердно учиться. А вслед за ней явился и сам Алексей с просьбой принять его в школу.

Перелом совершился. Чорта больше уже не гоняли. Сами родители теперь посылали детей учиться, хотя, уступая совету старых охотников, над дверью школы еще подвешивали камень, который преграждал туда чорту дорогу.

— Магани, — говорили удэгейцы о Масликове.