Новый порядок (Часть II)

Шах Мекмед-Яфар оглянулся. Не считая женщины-оборотня, сидевшей на бесчувственном министре, в зале оставалась пара зейденцев, которых в приступе ярости раскидал Бейтешен, два мукариба из личной охраны посланника султана, трое или четверо кабирцев из делегации, которых не подхватила унесшаяся толпа высокопоставленных гостей. К стенке жался один из слуг, закрываясь подносом. Под портретом стоял бледный, едва дышащий Шталендхэрр Крихерай и смотрел на все осоловевшими, немигающими глазами. Кажется, он был далеко за пределами бального зала Люмского дворца, где неполных пару минут царил настоящий хаос. Пол был усеян битым хрусталем, по мраморным плитам растеклись золотистые лужи шампанского, в одной из которых плавал чей-то парик. Тут и там виднелись лодочки потерянных женских туфель. Где-то валялся оторванный рукав, где-то — верхняя юбка.

Шах покачал головой. Подошел к лежавшей с остекленевшими глазами Даниэль, присел перед ней и проверил пальцами пульс на шее. Чародейка была мертва.

— Прости, малышка, — пробормотал Мекмед-Яфар, закрывая ей глаза, — так будет лучше для всех. В том числе и для тебя.

Он поднялся, посмотрел на оборотня.

— Аша! — крикнул он, упершись в бока. — Плохая киса! Ну что за манеры? Слезь с гражданина министра! Понимаю, он мужчина солидный, ты ему весь вечер глазки строила. Но соблюдай приличия… или хотя бы дождись, когда он уйдет в свои апартаменты, — добавил шах тише.

Дхартийка виновато улыбнулась, обнажив белые зубки, озорно заблестела золотыми глазами, послушно вскочила, бесстыже качая пышным бюстом, от тяжести которого шелковые ленты опасно натянулись и едва не затрещали.

— Кто-нибудь приведите уже министра в чувство и поднимите его, — распорядился Мекмед-Яфар. — Эй, вы! Да, вы, люди, человеки, — пощелкал он пальцами, привлекая внимание мукарибов. — Я к вам обращаюсь! Элле-эла!

Охрана шаха не пошевелилась, их головы повернулись к делегации. Один из сановников кивнул.

— Вот так-то лучше, — погладил черную бороду Мекмед-Яфар, когда оба мукариба подступили к министру.

Кабирцы расступились, пропуская того самого сановника, который приблизился к шаху.

— Как вам представление, ваше высочество? — спросил Мекмед-Яфар с хитрой ухмылкой.

— Несколько… ярче обещанного, — сказал сановник. — Я не ожидал настолько бурной реакции, сакир-раис.

— Люди настолько привыкли к магии, привыкли считать ее прирученной, обыденной, безопасной и скучной, что совершенно позабыли, какова она на самом деле, — проговорил шах. — Стоит лишь чуть-чуть прикоснуться к ее настоящей сути, как реакция на нее становится самая бурная и непредсказуемая.

— У нас в Кабире магия не в большой чести, — произнес сановник, поглядывая на Ашу в оранжевом шелковом платье, покрой которого делал присутствие одежды на ее смуглом теле сугубо номинальным. Дхартийка принялась нахально строить кабирцу глазки и призывно крутиться на месте. — Но я надеюсь, что это изменится в скором времени. Если мы разрешим сегодняшнее маленькое недоразумение…

— Недоразумение? — проскрипел пришедший в себя, вернувшийся из далеких странствий генерал-губернатор. — Вы называете недоразумением? Да ведь это скандал мирового уровня! Это же… о боже, я даже боюсь вообразить, чем все это кончится!

— Стесняюсь спросить, а чем оно должно закончиться? — недоуменно поинтересовался шах.

— Чем? Ч… — поперхнулся генерал-губернатор. — Чем? Да ведь вас только едва не убили! И эти… бестии, — он опасливо и брезгливо покосился на Ашу.

Дхартийка наморщила нос, приоткрыв большой рот, в котором вытягивались клыки, и как-то вдруг ужалась, съежилась, обрастая блестящей черной шерстью. Пантера агрессивно зашипела, скаля пасть. Шталендхэрр испуганно отшатнулся в сторону. Шах предостерегающе поцокал языком и погрозил кошке пальцем. Та послушно утихла, облизнулась и уселась на пол возле его ног, подставляя под руку голову.

Шах заботливо почесал ее между ушей. Пантера довольно заурчала, зажмурилась, оставив только узкую золотую щелочку на левом глазу, которым поглядывала на поднятого на ноги Освальда Бейтешена. Министр висел на руках мукарибов и водил из стороны в сторону головой, пытаясь сообразить, где он, кто он и что он.

— Я не злопамятный, — заверил Мекмед-Яфар. — Я уже все забыл.

Шталендхэрр выпучил на него круглые глаза.

— Ваше высочество изволит шутить?

— Ни в коей мере, раис Крихерай, — ответил сановник. — Ведь на меня никто не покусился.

— Прошу прощения, майнхэрр саиде, но я обращался не к вам! — надменно сказал генерал-губернатор.

— Разве? — нахмурился кабирец. — Ах да! Клянусь Альджаром, совсем забыл.

Он поднес к лицу ладонь и тщательно обтер его, как будто только что вынырнул из воды. Затем отнял руку. Альбрехт фон Крихерай раскрыл рот, потрясенно посмотрел на Мекмед-Яфара, перевел взгляд на… Мекмед-Яфара в мундире кабирского сановника.

— Муэджи-мадхилат! — восхищенно произнес шах, разглядывая маску в своих руках. — Вы не возражаете, если я оставлю эту дивную вещицу себе на память?

— Разумеется, нет, — пожал плечами шах в мундире шаха. — Мне их все равно девать некуда.