Новый порядок (Часть II)

Филин приоткрыл клюв, вновь разглядывая людей, в которых хорошо разбирался, по крайней мере, так он сам считал. Судя по физиономиям, вряд ли эти относились к добропорядочным горожанам, которые заселились в гостиничную комнату и просто оказались очень недовольны обслуживанием и несвежими простынями. Однако и шпаной их назвать было нельзя. У одного из них, того, что в шляпе, на груди под расстегнутой из-за жары рубашкой филин заметил наколки, свидетельствующие минимум о паре отсидок. Второй, развалившись на стуле нога на ногу, барабанил пальцами по столу. На основных фалангах правой руки были набиты буквы «K. P. F. N.», что означало «Kein Platz für Nichtmenschen!» — модный среди радикально настроенных менншинских патриотов девиз.

Филин не любил патриотов.

Его заметили. Тип с пальцами-лозунгом даже вздрогнул от неожиданности, увидев здоровенную птицу, нахально вылупившуюся на людей. Второй заржал. Первый начал кривляться, размахивать руками и грозить кулаком. Видимо, был суеверным и считал, что птица в окне — к несчастью. Даже вскочил с явным намерением открыть окно. Филин высокомерно глянул на него и сделал одолжение, спорхнув с подоконника. Но не улетел, а переместился на окно первого этажа, заглянул в зал гостиницы.

В зале находились еще двое. Один сидел за столом в центре и пил с горла винной бутылки, запрокинув голову. Филин голодно пощелкал клювом, внимательно следя за движущимся кадыком забулдыги. Второй расхаживал между столами, заложив руки за спину. За трактирной стойкой прятались старик и жавшаяся к нему чернявая девчонка. Где еще один и был ли он вообще — филин выяснить не успел. Забулдыга поставил опустевшую бутылку на стол, заметил птицу краем глаза и схватился за пистолет. Филин вспорхнул от греха подальше — мало ли что может взбрести в башку человеку.

Сигиец стоял на углу дома и по-прежнему неотрывно смотрел на «Спящую сельдь». Он не шелохнулся, когда Эндерн спустился на землю в закоулке, еще в воздухе сменив форму.

— Ты был прав, — по-птичьи встрепенулся оборотень. — Только хрен знает, где пятый.

— В кладовой, — сказал сигиец. — Направляется в общий зал.

— Они в натуре перевернули все в нумерах, — подойдя ближе, добавил Эндерн. — Есть идей, чего им надо от твоих приятелей?

Сигиец отвлекся от «Сельди», задумался.

— Письма и документы Вальдера Ратшафта, — сказал он. — Возможно, кто-то неверно проинформировал, что они до сих пор у нас.

Эндерн потянул хищным носом воздух.

— Валим-ка отсюда.

— Нет.

— Да, — настойчиво возразил оборотень. — Твоих корешей здесь нет. Делать тут нечего.

— Если бы ты что-то искал и не нашел, что бы ты сделал? — спросил сигиец, повернув голову. Эти серебряные бельма откровенно бесили Эндерна, но ничего пугающего в них он не находил.

— Слинял бы на хер, — нахально осклабился Эндерн.

— Но они по-прежнему здесь. Значит…

— Ну, милости прошу, сука, давай, — перебил оборотень, сделав характерный жест. — Сам сказал: их там пятеро, с ножами, самопалами. Иди, сука, убейся, мне-то че?

Сигиец не ответил.

И молча пошел.

— Да ну еб твою мать… — проворчал себе под нос Эндерн и схватил его за рукав. — Стой, блаженный, драть тебя кверху сракой! Из какой, сука, манды небесный вы мне на башку валитесь, а? Так, — выдохнул полиморф. — Просто подождать, пока твои дружки не явятся, для тебя не вариант, так?

Сигиец промолчал.

— Я так и понял, — хмыкнул Эндерн. — Ладно. На кой хер мне это надо?.. Ладно, вместе пойдем. Я первый. Сверху. Вон оттуда, — он указал на окно комнаты, в которую уже заглядывал. — Как подниму шухер — заваливайся снизу, пока они опизденевшие сидят. — Оборотень поколебался, глубоко вздохнул и согнул ладонь правой руки, опущенной к земле. В рукаве щелкнула пружина, выпуская из ножен узкий нож. Эндерн ловко перехватил его, раскрутил на пальцах и протянул сигийцу рукоятью. — На.

Сигиец посмотрел на нож.

— Бери, пока я, сука, добрый! — прикрикнул оборотень. — Подспорье тебе, понял? Понял же?

— Да.

— Жди, — Эндерн отступил вглубь закоулка. — И смотри не обосрись.

— Исключено, — сказал сигиец. — Время дефекации еще не пришло.

— Юморист, блядь, — буркнул полиморф и подпрыгнул, обращаясь филином.

Птица недовольно ухнула, молотя крыльями, и взмыла в алеющее на западе небо.

IV

Филин сел на подоконник и вылупился на людей в комнате с непередаваемым птичьим высокомерием. Тип с наколками на пальцах уставился в ответ с типичной злобой человека, которому не раз приходилось отстирывать шляпу от поговорки про деньги. Сперва просто смотрел, затем попытался отогнать, махая рукой. Для верности даже взял нож. Филин смотрел на него и не думал двигаться. Тип встал. Постоял, играя с птицей в гляделки. Его приятель откровенно веселился, чем лишь подпитывал злость.