Новый порядок (Часть II)

Спустя примерно полчаса свет в зале начал гаснуть, пока освещенным не остался только игральный стол. Гости, понизив голоса, стеклись к центру, столпились за ограждением. Расстояние было приличным, не позволявшим разглядеть подробности. Стоять предполагалось только с одной стороны «ринга», за чем бдительно следили угрюмые ребята в черных сюртуках.

Когда в зале повисла тишина, нарушаемая только покашливаниями и влажными причмокиваниями где-то позади, к столу из темноты вышел Йозеф Вортрайх. Гости встретили его аплодисментами, в которых утонул томный вздох чьей-то кузины.

Когда аплодисменты стихли, а кузина подавилась сдерживаемым смешком, Вортрайх поднял руки и громко объявил:

— Дамы и господа! Добро пожаловать на состязание лучших из лучших, где победитель получает все!

II

Первый раунд турнира закончился к часу ночи. И, как обещал Гаспар, Александер Пристерзун вышел в следующий. И действительно с блеском: из шести раздач он спасовал лишь один раз, а дважды забирал банк с такой комбинацией, что оппонент хватался за голову, не веря, что повелся на блеф. Им выступал некий барон, обладающий определенной репутацией в анрийских салонах, и победа Звонка оказалась для знающих зрителей полной неожиданностью. Прежде всего потому, что ее не должно было случиться. Ведь на последней раздаче барону повезло и выпала тройка на дамах, он рискнул сменить две карты и добрал до каре, с которым пошел ва-банк. У Звонка на руках оказалось каре на королях.

Во время перерыва Вортрайх отыскал Гаспара и пожал ему руку.

— Поздравляю, хэрр Напье, — улыбнулся он. — Вы стали богаче на три тысячи.

— Разве могло быть иначе? — пьяно ухмыльнулся менталист, держась за Даниэль. — Я же предупреждал: он — лучший из лучших.

— Начинаю в это верить.

— Желаете заключить еще одно пари? — весело рассмеялся Гаспар.

— Почему бы и нет? — вежливо улыбнулся Вортрайх. — Но давайте дождемся полуфинала.

— Чтобы риск был выше? Мне нравится ваше предложение.

— Прошу меня извинить, — склонил голову Вортрайх. — Мадмуазель.

Даниэль одарила его милейшей из улыбок.

Сколько раз ты помог своему другу?

Гаспар взял чародейку под руку, отводя ее в угол потемнее.

Не поверишь, ни разу.

Даниэль заблестела лукавыми глазами.

Точно, не поверю. Резонирующие сознания, милый мой, помнишь? Я ведь тоже вижу, что в твоей головушке происходит.

Я всего лишь придал ему уверенности в себе и смелости. Разве это преступление?

Нет, конечно. Вот бы еще кто тебе придал смелости и уверенности?

В смысле?

В голове чародейки промелькнула картинка, от которой сделалось стыдно, но Гаспар не стал ее упрекать.

Он сменил какой-то там по счету бокал. Что ни говори, а шампанское и вино здесь было неплохим. Склонность Гаспара к опустошению винного погреба Вортрайха заметили уже не только слуги, но и некоторые окружающие. Кое-кто уже мысленно делал ставки, когда он уже свалится.

Ты уже достаточно напился?

Трезв, как стекло. Самому противно.

Жаль, потому что пора бы уже приставать ко мне и сорить деньгами.

Гаспар наклонился к чародейке, поцеловал ее, бесстыдно прижимая к себе за ягодицы, затем поднял бокал и пьяно, развязно воскликнул:

— Господа! Моя дама хочет меня разорить! Кто я такой, чтобы ей противиться? Не подскажет ли кто-нибудь имя того неудачника, на котором я совершенно точно проиграю?

III

Жулик, подумала Даниэль, хлопая в ладоши и лучась от счастья.

Не осуждай меня, Гаспар поморщился, оттягивая ворот рубашки. В висках ныло, однако он держался. Я отрабатываю папины деньги.

Игрок по кличке Туз сидел в растерянности, не понимая, почему поддался неведомому порыву, и сам до конца не верил, что его пара шестерок перебила пару четверок оппонента и позволила выйти в третий, полуфинальный, раунд. Тузу срочно требовалось закурить.

— Поздравляю, — сказал кто-то, аплодируя. — Вам невероятно везет сегодня.

— Плохо, — отозвался Гаспар. — Значит, не видать мне сегодня любви! — он наклонился к чародейке, поцеловал в открытую шею.

Даниэль охотно поддалась, зажмурилась от удовольствия и заулыбалась, как подобает не понимающей ни слова дурочке с пустой головой. Поздравивший Гаспара мужчина многозначительно хмыкнул.

IV