Новый поворот (СИ)

— Да, она сама так говорит. У них это семейное дело. Алхимик до мозга костей, даже есть себе приготовить не может, не разобрав овощи на мельчайшие части. В отличие от зелий, еда у нее гадость. Как и у мамашки ее. Та еще стерва, избила меня, когда я себе спокойно спал в кладовке. Эх. Вокруг, такая несправедливость. — Равнодушно отметил я.

— Поплачься еще, заморыш. Ладно, верю. Ты молодец, не ожидала такого. Я сейчас напишу ей записку, передашь ей. Микстуры простые, она должна приготовить их. — Смягчилась великанша, но меня это уже не радовало от слова совсем.

Она выгребла все зелья из сумки, пересчитала их. Потом куда-то ушла и вернулась со знакомым ящиком с куском рыжей бумаги, лежащей по верху. Неужели это их единственные запасы? Вряд ли, воины экипированы хорошо, на мелочь вроде зелий у властьимущих должна найтись копейка другая. Хотя как знать, как знать…

— Ты чего сидишь, я не поняла? — Вдруг прогремела женщина.

— Отстань, я в печали. Щас поплачусь и по своим делам уйду. — Грустно пробубнил я, конец короткого приключения совсем не впечатлял.

— У тебя стрела в плече торчит. — Спокойно подметила она.

— Хрен с ней, потом вытащу, или сама отпадет. Кости есть, мясо нарастет.

Медсестра подошла ко мне и одним резким движением отломала конец стрелы.

— Больно, лять! — Прошипел я, морщась от боли.

— Раздевайся, я говорила, что вылечу. Значит, вылечу и ты никуда не денешься, засранец. — Так же спокойно сказала садистка.

Я тяжко вздохнул и начал раздеваться. Сбросил увесистый нагрудник и закатал рукав на плече, оголяя рану с торчащим обломком стрелы. Мелочиться наша кисельная барышня не стала и достала какие-то длинные и тонкие щипцы, которые в ее руках были игрушечными. Поверхность щипцов была тщательно отполирована и почти сверкала, хоть это радовало. Ни тебе ни антисептиков, ни наркоза… одной рукой она схватила меня за больную руку, а другой начала ковыряться щипцами в ране. Боль была неимоверная, но я сделал рожу кирпичом, хотя внутри все сжалось. Она щипцами зацепилась за стрелу и, немного водя ее из стороны в сторону, извлекла ее из раны, минимизировав разрыв мягких тканей. С искрами в глазах я посмотрел на вытащенный наконечник, он, разумеется, был заострен, так чтобы при извлечении порвать все что только можно острыми краями. Тут же из раны прыснула кровь, но женщина просто капнула в рану несколько капель принесенным мной зельем и обмотала плечо более-менее чистой тряпкой.

— До вечера затянется. — С удовлетворением сказала медсестра.

— Так быстро? Круто. Зелья творят чудеса, а ваши руки воплощают их в жизнь. Спасибо. — Я опустил рукав и набросил на себя нагрудник. — На этой ноте мы расстаемся. Давай письмо и я пошел.

— Давай ему. Разбежался. Посидишь, подождешь. Мне нужно вспомнить, как записывать микстуры… Будешь, кашу? С обеда остатков много. Еще теплая.

Живот тут же радостно буркнул, сворачиваясь от нетерпения.

— Было бы неплохо и побольше. Желательно и Харперу тоже.

— Будет, будет. Эй, образина! Что стоишь в проходе? Садись за стол, надеюсь, есть он умеет. Сам будешь убирать за ним. Сейчас все принесу и писать буду… Как же называется то средство для сна… А от паразитов? — Бубня себе под нос, удалилась медсестра.

— Эй, Харпер, давай сюда. — Махнул я орку, стоявшему в нерешительности.

— А мясо будет? Я его давно не ел. — Маленько ожил здоровяк.

— Может быть, кто знает… Дают — бери, сейчас выбирать не приходится.

— Тебе не противно сидеть рядом с таким как Харпер и делить с Харпером одну еду? — На этот раз уже довольно равнодушно задался здоровяк никчемным вопросом.

— Мне не за что тебя ненавидеть, пока что. Твое прошлое — это твое прошлое. А рожей и я не вышел…

— Это точно…

— Гад ты, Харпер.

— От правды не скроешься, даже у себя в голове.

Вскоре мы как малые дети с прогулки уплетали еле теплое варево, именуемое кашей… Голод всему придает отличный вкус! Пока мы ели из больших котелков, перед нами сидела моя спасительница и с видом прокурора на суде что-то угольком писала на бумаге, неодобрительно поглядывая на Харпера. Орк, оценив размеры ложки и котелка, предпочел не заморачиваться и вываливал содержимое котелка в свой клыкастый рот. Но надо отдать ему должное, делал он это аккуратно.

— Готово, смотри не потеряй, бездарь. — Протянула свернутый лист медсестра, когда мы уже полностью выскоблили котелки.

— Все будет гуд, красавица! Отдам лично, в руки… Через… Дня три. Нужно будет сделать небольшой крюк по пути. Правда, за остальное я не ручаюсь, извини.

— Да это и я понимаю, обжора.

— Тогда всего хорошего, пора бежать по…

— Так сразу? И не останешься отдохнуть с дороги? — Удивила меня суровая женщина.

— Да и не собирался, я вообще хотел только забежать, отдать и обратно. Так нет, по дороге чуть не убили, подстрелили, с едой в роще обломился… Ладно, пойду я, пока чего еще не случилось.

— Береги себя, бесенок! — Ласково бросила мне в спину великанша, на миг показавшись мне хрупкой, мягкой обычной женщиной.

— Благодарю за еду, да благословят это убежище ваши предки. — Расплылся в благодарности Харпер на пороге.