Он снова смотрит на экран телефона, чтобы удостовериться, что встреча назначена здесь, а потом поверх голов высматривает ее.
Свою Джой.
Она сидит на банкетке, откинувшись спиной на стойку бара, опираясь о нее локтями, и улыбается ему. Чертовски привлекательная, беззаботная и сексуальная, она покачивает ногой в такт музыке. Она определенно в своей стихии. Он улыбается шире, он чувствует, как тело реагирует на нее. Его шаги легки и быстры. Сердце колотится в груди, ему не терпится оказаться рядом с ней. Ему необходимо быть рядом с ней. Он спешит сквозь толпу, не сводя с нее глаз.
Они поставили белый «Нью Битл» Джой на долговременную парковку в аэропорту и, к собственному удивлению, успели вовремя вернуться. Ему даже удалось посадить ее на свой рейс, хотя его место в первом классе уже успел занять какой-то везучий ублюдок. Дилан отказался от него, чтобы пристроиться возле Джой, которой досталось последнее свободное место в самолете.
Через несколько дней после прибытия в Лондон, когда они несколько привыкли к мысли, что принадлежат теперь исключительно друг другу…
С одной стороны, Дилану было жаль парня. Чувака кинули прямо по телефону. Джой позвонила Марку прямо перед посадкой в самолет. Но, с другой стороны, Дилан чувствовал, что оказывает ему услугу. Парень пока этого не понимает, и, возможно, не скоро поймет, но настанет день, когда он осознает, что они с Джой не подходили друг другу. И хотели от жизни разного.
Второй пакет с ключами от машины и парковочным талоном Джой отправила Тарин. Сначала Тарин не хотела лететь в Нью-Йорк и гнать машину назад в Лос-Анджелес. У нее работа. У нее нет времени на поездки. Но Дилан взял трубку и сделал ей предложение, от которого ее лучшая подруга, будучи в здравом уме, не смогла отказаться. Он предложил ей за его счет прилететь в аэропорт имени Кеннеди первым классом, а по пути на запад останавливаться в пятизвездочных отелях. Он взял на себя все ее расходы на время путешествия. На бесплатный отпуск Тарин согласилась моментально. Кто знает? По пути домой она может встретить своего собственного певца-поэта.
После Тарин Джой сделала давно назревший звонок родителям. Она раскрыла им тайну, которую обещала хранить Джуди: автомобилем управляла она. По ее вине машина вылетела с дороги. Она убила свою сестру. Родители признались, что они догадывались об этом. Но они не винили Джой, никогда не винили. Вместо этого они простили дочь и извинялись за то, что не сказали ей о своем прощении, когда она нуждалась в этом больше всего.
Их разговор продолжался несколько часов. Были и слезы, и смех, но они согласились, что по возвращении Джой домой им всей семьей нужно будет сходить к психотерапевту.
Что касается завещания Джека, то Дилану удалось наконец связаться с Риком. Тот под влиянием момента уплыл на Багамы в краткосрочный отпуск и забыл сообщить об этом, вот же мудак. Но Рик посчитал, что Дилан проделал уже больше половины пути и хорошо справляется со своими обязательствами по концертам, равно как и с другими сопутствующими поездке вещами вроде встречных женщин. Ведь Дилан все время звонил с одного и того же номера, зарегистрированного на имя Джой Эверс. В конце концов все закончилось нормально. Дилан получит наследство, «Уэстфилд рекордз» ожидает приток наличных.
– Привет, красотка, – говорит Дилан, подходя к Джой. Он обнимает ее за талию, заставляя покраснеть, и целует.
Ее руки обвиваются вокруг его шеи, пальцы погружаются в волосы. Ему кажется, что он в раю.
– Как идут дела? – спрашивает она, когда Дилан отрывается от ее губ. Она протягивает ему заранее заказанное для него пиво.
– Отлично. – Он делает большой глоток эля, и влага орошает горло, пересохшее за время переговоров.
– Думаешь, Скайлар споется с Уэстфилдом?
– Знаю. Пока мы разговариваем, Чейз уже беседует по телефону с юристом. Они составляют проект контракта.
– Фантастика. – Она чокается с ним своим красным «Соло-Кап», и Дилан довольно улыбается.
Заморский вояж оказался для «Уэстфилд рекордз» более успешным, чем он ожидал, и поучительным. Дилан раскрылся с совершенно неожиданной для себя стороны, испытал и облегчение, и умиротворение. Он перестал сопротивляться тому, чего, как он думал, не хотел или не мог себе позволить.