Новый путь

– В прошлом месяце доктор Иган удалил мне спираль, – выкладывает она.

На лице у Марка появляется странное выражение. Он словно пытается осмыслить ее слова. Хмурится, и у Джой сердце готово выпрыгнуть из груди. Она расстроила его. В конце концов, целый месяц ничего ему не говорила. Вдруг сама передумает? И не говорила, что собирается удалить спираль. Но тогда она и не знала, что сделает это.

Джой пришла на ежегодное обследование, и еще до того, как доктор Иган задал традиционный вопрос о ее самочувствии, убедительно попросила срочно удалить спираль. Решилась она на это, прежде всего, из-за благоговейного выражения на лице одного мужчины, с которым тот наблюдал за двумя малышками, игравшими в приемном покое. Судя по его лицу, он никак не мог поверить, что является отцом этих чудесных девочек. Похожие чувства она примечала на лице Марка, когда тот возился на полу со своими племянниками и племянницами.

Виновата была она. Джой не решалась заводить детей из-за боязни потерять их в результате несчастного случай, виновницей которого сама же и окажется. Но с ее стороны было жестоко держать Марка в этом режиме ожидания. Она должна быть сильной и верить, что не всякое ее решение неизбежно причинит страдания любимым людям.

Джой настороженно наблюдает за Марком – он до сих пор не вымолвил ни слова. Внутри просыпается беспокойство.

– Ты меня слышишь? – шепчет Джой.

Он вздрагивает.

– Я тебя слышу.

И ставит бокал, потому что руки начали дрожать. Глаза Марка блестят от выступивших слез. Боясь расплакаться, он плотно сжимает губы. Большим и указательным пальцами протирает глаза. Это слезы радости, печали или злости? Джой не знает, но намерена продолжить и рассказать, что именно чувствует и чего хочет.

Она кладет ладонь на скулу Марка. Щетинки щекочут пальцы.

– Я люблю тебя, Марк. И хочу от тебя ребенка, – шепчет она.

– Ты в самом деле этого хочешь? – Он сдвигает брови. Джой видит в его глазах сомнение, нерешительность. В них теплится надежда, но она не хочет разгораться.

Она чувствует, как его смятение болью отзывается в самом центре ее груди. Глаза наполняются слезами.

– Да. Да, хочу, – отвечает она, не в силах сдержать улыбку. Его восторг заразителен. – Прости, что заставила тебя ждать так долго.

С губ мужа слетает прерывистый вздох.

– Я уже решил, что ты передумала насчет детей. – Он торопливо смахивает упавшую на щеку слезинку. Потом смущенно смеется. – Черт. Не могу поверить, что плачу.

Она берет в ладони его лицо.

– Мне нравится, что ты плачешь. Я люблю тебя, – говорит Джой и целует его.

Марк берет ее под коленки и подхватывает на руки. Джой ахает.

– Что ты собираешься делать?

– Заняться любовью со своей женой. – И несет ее к кровати.

– А как же ужин? И твой массаж спины?

– К черту еду. Ужин, массаж спины, все может подождать. Нам нужно делать ребенка.

Глава 14 До

Дилан

Из Альбукерке, штат Нью-Мексико, до Адриана, штат Техас

– Отклонение от маршрута!

Дилан резко проснулся и сел, чтобы тут же упасть назад в кресло – ремень не пустил. Он недовольно заворчал.

Джой тормозила, сворачивая на обочину шоссе.

– Какого черта? – Он потер лицо ладонями. Потом нащупал кепку, снова водрузил на голову.

– Мы в Адриане. Это геоматематическая средняя точка шоссе 66, – радостно объявила Джой, показывая в лобовое окно на щит «Добро пожаловать!». Так и есть, они проехали полпути до Чикаго. Осталось всего 1139 миль.

Всего 1139 миль этих чертовых выступлений на публике. Пристрелите меня прямо сейчас.

Джой выдернула шнур из основания телефона.

– Фотосессия! Идем. – Она распахнула дверцу.

А как же их уговор?

– Я не соглашался на это отступление.

Наполовину высунувшись из машины, Джой замерла и уставилась на него.

– Мы не можем не остановиться здесь. Это много значит для меня. Кстати, взгляни… – Расправив пальцы и повернув руку ладонью вверх, она указала через дорогу. – Там кафе. Давай поужинаем. Я проголодалась.

Застонав, Дилан принялся надевать туфли, потом толкнул дверь ногой и медленно вылез из салона. Джой подбежала к указателю.

– Ты всегда такая резвая? – выпалил он.

– А ты всегда такой ворчун? – съязвила она. И даже глазом не повела.

Скорее ушлепок. После уличного выступления он чувствовал себя мерзко. Его словно окунули в чан с хлоридом натрия. Язви, детка, язви. Сыпь горькое лекарство на гнойную рану жалости к себе.

Он терпеть не мог, когда его внезапно будили. Так постоянно делал Джек. Свалившись как снег на голову, он принимался щекотать Дилана, пока сына не начинало тошнить. «Гитары ждут, – хрипел Джек ему в ухо, и Дилан ощущал его несвежее после вчерашней попойки дыхание. – Они сами не настроятся».

Подняв над головой руки с переплетенными пальцами, Дилан потянулся. Простояв нескольких часов на улице с «гибсоном» на шее, он почувствовал застарелую боль в спине.

Джой отдала ему свой телефон и встала возле указателя.

– Сними, а то скажут, что этого не было. Пожалуйста, всего одно фото.

В результате было сделано пять. Дилан вернул ей телефон, и она просмотрела фотогалерею.