Новый сладостный стиль

Еще один спотыкач. Безобразная раскачка на натянутой проволоке собственного седалищного нерва. Нет, все-таки ухватился обеими руками. Раскорячившись, выпрямляюсь.

– Я как раз звоню, Марджи, чтобы у вас что-нибудь узнать.

– Приезжайте сюда. Я пошлю за вами самолет.

– Да где вы?

– На Корсике, – был ответ.

– Нет-нет, Марджи, как я могу?

Несколько секунд длилось молчание, потом дрожащий голос произнес:

– Ну пожалейте меня, Алекс! Приезжайте!

– Нет-нет, Марджи, как я могу, если просто не могу! – Он повесил трубку.

10. Опять фиддлстикс

Вдруг через несколько дней ситуация с фильмом разрешилась сама по себе, и самым неожиданным образом. Разразился новый сильнейший скандал в администрации. Нечто вроде Ирангейта, только с той разницей, что на этот раз все раскрылось сразу. Опять сработала диспропорция и дезориентация власти в демократической супердержаве. Снова оказалось, что империя не может существовать без тайных операций, в то время как демократическая структура требует полной гласности.

На этот раз речь шла о подспудных нарушениях торговых санкций против режима апартеида ЮАР в обмен на ее существенные услуги проамериканским повстанцам в коммунистической Анголе. Разоблачительницей снова оказалась «Вашингтон пост», сумевшая за последние десятилетия, несмотря на повышенную влажность в долине Потомака, вырастить крепкую школу журналистов-сыщиков. В первой же публикации, занявшей половину головной полосы и целый разворот внутри основной секции, имя Эдмонда Пибоди упоминалось по крайней мере две дюжины раз. Фигурировали также и его портреты: один персональный, один на заседании совета «Старой Конторы», один с министром важных дел, а один даже с миловидной женой и очаровательной собакой.

В отличие от полковника морской пехоты Оливера Норта, Пибоди, который, к удивлению Алекса, оказался еще и полковником авиации, то есть коллегой полковника Денисова из намечавшегося сценария, темнить не стал, а при первой же возможности заявил следующее: «Существуют некоторые обстоятельства, когда некоторые органы не могут выносить некоторые свои операции на обсуждение конгресса. Некоторые акции против апартеида мы также не могли выносить на открытое обсуждение, чтобы не сделать их полностью бессмысленными. Требования бескомпромиссной гласности в работе некоторых учреждений ставят под вопрос само существование этих учреждений. Period». Последнее словцо означает нечто вроде русского выражения «И точка!». В данном контексте вполне уместно было бы добавить к нему уже полюбившийся нам fiddlesticks. Фиддлстикс – и точка!

Уставшее от Ирангейта общество на новый скандал реагировало довольно вяло, однако газеты и телевидение не без злорадства сообщали, что «Старую Контору» трясет от крыши до подвалов. Как глубоки последние, никто все-таки не знал. Промелькнуло сообщение, что Пибоди отстранен от должности, но не падает духом. Какая-то корпорация уже предложила ему кресло, в котором он будет получать в три раза больше своей учрежденческой ставки. Вот почему люди уходят из правительства в таком хорошем настроении, комментировал комедиант Джонни Карсон. Там, очевидно, только и мечтают, когда их выгонят с позором. Таковы курьезы демократии, господа: столпы отечества трясутся, критиканы и насмешники укрепляют авторитет.

Прощай, Пешавар, подумал Александр, как только прочел первую разоблачительную публикацию. А ведь Пешавар уже несколько дней казался ему каким-то лермонтовским Кавказом. Уехать в Пешавар – вот идеальный ответ на чей-то отъезд в Ирак! Там, в Пешаваре, вся моя неразбериха уляжется, останутся только горы, граница, война, диктофон, видеокамера, лэптоп. Никто не будет знать, где я. Можно было бы обмануть даже поэтическую сучку Мирель. Назначить ей свидание, в последний раз поддаться искушению и сразу улететь в Пешавар. Теперь прощайся со своим Пешаваром, сказал он себе, сворачивая газету. Теперь все у тебя начнет утекать из рук. Плавиться, смердеть и утекать.

Антигерой страны полковник Пибоди однажды ему позвонил: «Я просто хотел сказать, Алекс, что очень сожалею о случившемся. Хотите верьте, хотите нет, но мне больше всего будет недоставать моего скромного участия в вашем со Стивом замечательном проекте. Все-таки верю, что он воплотится в жизнь. Чапский – это настоящий генератор идей. А вы просто редкий художник. Всего вам хорошего и огромный привет от жены. Она полностью разделяет мои чувства».