Новый сладостный стиль

В ярости Язов на пол швырнул радиотелефонную трубку. В тот же момент подполковник Чаапаев попросил приостановить машину и, как только его просьба была удовлетворена, немедленно вышел на улицу.

«А ты-то еще куда, Петр Яковлевич?! – отчаянно завопил маршал в спину молодому человеку. – Я знаю, ты не веришь в историческую судьбу России, но подумай хотя бы о своей карьере, говнюк! Тебе еще тридцати нет, а я сделал тебя гвардии подполковником! На тебе практически вся система координаций, ядерный щит родины! Философы хуевы, пробрались в высший эшелон! Подумай о своих девках, о библиотеке! Жизнью рискуете, гвардии подполковник Чаапаев!»

Спина, ничего не отвечая, быстро удалялась и вскоре смешалась с неимоверной толпищей противников социализма вокруг кинотеатра «Художественный».

Приблизительно в это же время главный чекист страны Крючков и командующий подразделением «Альфа» генерал Карпухин вошли в спортзал секретной базы. Не менее ста двадцати командиров вышеназванного подразделения обернулись на вошедших. Со стороны было похоже на слет «Динамо»: все присутствующие были в тренировочных костюмах, за исключением Крючкова, но и он в своей засаленной пиджачной паре мог сойти за выжигу-тренера.

– Товарищи офицеры, – заговорил Карпухин. – Я доложил руководству о вашем решении не вмешиваться в конфликт власти. Руководство категорически отметает ваши доводы. Разрешите мне еще раз кратенько сформулировать их для Николая Федоровича?

Офицеры, каждый из которых, по утверждению литературного шпиона Лестера Сквэйра, мог за считанные минуты превратиться в маленький танк, кивнули своему командиру: сформулируйте, Карпухин! Многие стояли, скрестив руки на груди, но все-таки покачиваясь на пружинящих ногах, то есть подрабатывая ахилловы сухожилия, от коих ох как много зависит во время атаки нижним ярусом тела. Любимец команды, кот Котофей, сидел на окне, кушая голубя. Временами его единственный глаз расширялся, как прибор ночного видения.

– Основная проблема заключается в исключительно значительных скоплениях населения вокруг «Белого дома». Для успешного завершения атаки, то есть для задержания и устранения руководителей Российской Федерации, потребуется, по минимуму, принести в жертву тридцать тысяч человек народа. Учитывая, что все происходит в столице нашей родины, городе-герое Москве, а не в каком-нибудь абстрактно зарубежном пространстве, команда «Альфа» предпочитает не выдвигаться в боевые порядки, дабы не запятнать свои знамена в историческом аспекте. Такова, в общем и целом, резолюция. – Карпухин пожал мощными плечами, как бы показывая, что сохраняет профессиональную беспристрастность.

Офицеры смотрели на Крючкова, чье имя в их среде не произносилось, поскольку заменено было одним всесокрушающим словом «Сам». Такова уж была традиция в этом учреждении: какого бы мудака ни назначила партия, в главном кресле он становился «Самим» без всяких оговорок. По сути дела, первая за все семьдесят четыре года существования «вооруженного отряда партии» оговорка была произнесена сегодня.

Крючков повернул голову и приказал сопровождающим лицам действовать. Открылись все двери спортзала, и на порогах с нацеленными на «альфистов» убойными машинами встали бойцы личного крючковского резерва, среди них три брата Завхозовы.

– Всем лечь на пол! Лицом вниз! – скомандовал командир взвода.

«Альфисты» подчинились. Они очень хорошо знали смысл этой команды, кроме того, отказываясь уничтожить тридцать тысяч «людей народа», они все-таки слабо представляли, как можно не подчиниться «Самому».

Крючков и все его заместители, Бубков, Буйцов, Буйнов, Брутков и Брусчатников, смотрели не без горечи на сто двадцать совсем неплохих спин и затылков своей преторианской гвардии. До этого момента воображение этих генералов в штатском, похожих на авторитетов международного криминала, рисовало совсем другую картину. Ельцинская компания ниц, носами в землю, которую хотели предать, а над ними с оружием вот именно эти могучие питомцы, гордость всесоюзной чекухи.

– Товарищи офицеры! – обратился к лежащим «Сам». – Я даю вам последний шанс. Тем, кто сейчас вернется в свое подразделение для выполнения боевого задания, будет прощен факт нарушения присяги. К тем, кто упорствует, будет применен закон о чрезвычайном положении. На размышление тридцать секунд! – Ему казалось, что в голосе его прозвучала вся сталь пролетарских полков. Иногда он думал о себе: жаль, внешность у меня немного заурядная, то ли дело незабвенный Юрий Владимирович, зловещая птица на страже революции! Увы, иной раз напоминаю пенсионера-доминошника из вохры. Что ж, история знает немало примеров несовпадения масштабов личности и масштабов данной личности внешности; ну, вот так. Великий Ленин, например, не отличался драматизмом черт, но источал неукротимую волю.