Новый сотрудник береговой лаборатории

— А это наша мусорка, — я старалась придать своему голосу как можно больше восхищения. — Сюда мы выносим наш мусор, — повторила я для большей убедительности, указывая на разноцветные контейнеры. — В желтые мы выкидываем пластиковые отходы, а в оранжевые поступают все отходы из отдела химической океанологии. Надеюсь, у тебя нет дальтонизма, иначе, выкидывая мусор, можешь остаться без руки, — я усмехнулась и продолжила. — В синие контейнеры уходит бумага, в красные стекло. Черные мусорки предназначены для остатков еды. Хочу заметить, что мы не относимся к природе небрежно, как в том же Ромарине, откуда ты приехал, а потому мы вторично перерабатываем отходы и сейчас работаем над проектом создания цикличного производства. Ну как? Нравится?

— Ты, видно, шутишь, — Миндартис смотрел на меня так, словно сейчас я возьму и рассмеюсь, однако я была всерьез намерена рассказать про системы отходов и утилизации не только в нашем центре, но и во врем городе.

— Ты же сам сказал, что хотел бы взглянуть на что-то интересненькое.

— Мусорки и грязь — это всегда очень интересные вещи, но если тебя это так воодушевляет, то могла бы просто посмотреться в зеркало, — Миндартис подмигнул мне, а я искренне расхохоталась: его чувство юмора начинало мне нравиться.

— Тебе так понравилась шутка про мусорку или у тебя истерика? — напрягся Миндартис, а я призналась:

— Твое чувство юмора напоминает мне мою бабушку.

— Меня сравнивали с ангелом и неотразимым мужчиной, но с бабушкой — впервые, — Миндартис удрученно покачал головой и вздохнул, тоскливо глядя на меня. — Я и впрямь плохо на тебя влияю.

Миндартис покачал головой, проворчав что-то невразумительное, и подобрал с земли сгнившую картонку, которую кто-то поленился выкинуть, но тут же отпрыгнул в сторону на добрых полметра, когда рядом пробежала крыса.

— У вас крысы?! — ужасу Миндартиса не было предела, пока я пыталась сохранить невозмутимый вид. — Вторичная переработка? Вы соблюдаете санитарные нормы?

— Ты боишься крыс? — я закусила нижнюю губу, стараясь не засмеяться.

— Я? Крыс? Нет, — тут же сменил он нападение на защиту и, вновь пригладив челку и понизив голос, попросил. — Напомни мне, чтобы я сделал прививку от столбняка.

Я ничего не сказала, потому что бы рискнула рассмеяться. В нашем центре никогда не водились настоящие крысы, зато в хозяйстве имелись их иллюзий, которых нам как-то наколдовали студенты-практиканты. Молодежь была нынче таланливая, а потому иллюзионистам в нашем центре милая шалость студентов оказалась не под силу. Студенты уехали, но мы приняли решение оставить их — эти прелестные создания стали чем-то вроде местных питомцев, пусть и иллюзорных. У нас есть рыбки, а тут крыски — что-то новенькое. Однако рассказывать Миндартису об этом я не спешила, пусть его еще долго гложет встреча с нашей «зверушкой».

— Ладно, вижу тебя не впечатлил наш задний двор, — тяжело вздохнула я и предложила новую точку назначение. — Идем в хранилище.

— И что же там интересного по твоему мнению?

— Там очень пыльно. Надеюсь, у тебя есть аллергия на пыль. — непринужденно улыбнулась я, а Миндартис лишь весело покачал головой и послушно двинулся за мной.

В хранилище, располагавшемся на последнем этаже, на который на я потащила эльфа пешком во благо здорового образа жизни, Миндартису понравилось капельку больше. Снеговик тут же плюхнулся на диванчик, стоявший в углу, признавшись мне:

— Твоя «экскурсия» несколько утомила меня, давай передохнем.

— Слабак, — вынесла я вердикт, не оценив того, что Миндартис с трудностью преодолел лестничный пролет длиною в пятнадцать этажей.

— Я не привык ходить пешком.

— Дай мне угадать: дома тебя носят на руках, а перед обедом в твою честь произносят великие тосты, не так ли?

— Да будет тебе известно, что у себя дома я светский лев, — усмехнулся Миндартис. — Если я расскажу тебе о своих знакомых, то навряд ли ты мне поверишь — не твой уровень, дорогая.

— Терпеть не могу павлинов как ты, — поморщилась я, а Миндартис попытался поспорить:

— Разве есть что-то плохое в том, чтобы быть богатым и красивым? — эльф вновь попытался пригладить свои волосы, но, видя, что я не прониклась его словами, спросил. — Ладно, сменим тему. Говорила, что не любишь сладкое, верно? Тогда что ты любишь?

— Я люблю острые и необычные блюда — с перчинкой.

— А что насчет парней? Если провести аналогию, то тебе, наверное, не нравятся милые и романтичные парни, не так ли?

Я на миг призадумалась, пытаясь, как и Миндартис, увидеть связь между едой и мужчинами, но, решив придерживаться образа, сказала:

— Парни мне тоже нравятся с перчинкой.

— Правда? Тогда мне еще любопытнее взглянуть на того типа, что пишет тебе послания под окнами, — Миндартис прикрыл глаза, нахмурился и приложил пальцы к вискам.

— У тебя мигрень?

— Нет, — сухо ответил он.

— Тогда почему у тебя такое лицо, будто у тебя запор? — продолжила любопытствовать я.