Новый старый год. Антиутопия

– В том-то и дело, что в итоге выигрывает Обская область. Все продовольствие и медикаменты будут поступать к нам, мы расплачиваемся со Смитом нефтью и газом. Это он уже сам превращает наше сырье в необходимые ему товары. Нефть он перерабатывает в Красноярском крае, нефтепродукты – мазут, дизельное топливо, бензин – у него с руками отрывают в Кузбассе, а взамен отдают экспортный металл. Все равно сами с ним ничего сделать не могут.

– А ваш Смит, он что, всемогущий? Как он просовывает российскую продукцию на мировой рынок?

– Он пропускает металл через Китай, а там его маркируют, будто он выпущен на заводах КНР. Затем прокат поступает в Камбоджу. После открытия уникальных нефтяных запасов в этой стране развернуто гигантское их освоение.

– И у нищей Камбоджи есть на это деньги?

– Их дает Международный валютный фонд. А с премьер-министром этой страны Смита связывает тесная дружба. Он когда-то спас его от смерти. И сейчас глава камбоджийского правительства и слышать не хочет о других посредниках, кроме мистера Джорджа Смита.

– А… гм… насколько прибыльна вся эта операция?

Партийного трибуна вдруг одолело косноязычие.

– Я точно не могу сказать вам, Константин Евгеньевич. Потому что не знаю, сколько с него берут китайцы за транзит и маркировку металла. И он наверняка делится со своим камбоджийским другом. Но разница между той ценой, по которой ему обходится прокат в России, и той, которую ему дают в Пномпене, составляет, по скромным подсчетам, 300–350 процентов с учетом всех официальных затрат. А рис в Камбодже стоит сущие гроши. Но и их, я думаю, Смит не платит. Наверняка практически всю валюту от МВФ они делят с премьером пополам.

– Ого-го, – невольно присвистнул секретарь обкома и неожиданно даже для самого себя признался: – При рыночной экономике такая прибыль никому и не снилась.

Офицер КГБ настороженно посмотрел на него, но как истинный профессионал моментально сориентировался и решил подыграть потерявшему бдительность партийному боссу. Авось когда-нибудь пригодится такой компромат.

– Но ведь он сильно рискует. Торговать со страной, которую блокирует все мировое сообщество, весьма опасно. По австралийским законам Смит может получить за бизнес с Россией лет десять тюрьмы. И потом, он обладает дьявольским талантом убеждения. Может обратить в свою веру кого угодно. Я был свидетелем, как он договаривался с металлургическими начальниками в Новокузнецке о поставках проката за рубеж в обмен за нефть и газ. Они даже сами не поняли, как согласились. Хотя в начале встречи были ярыми противниками этого проекта.

– И сколько составляет его доход в физическом, так сказать, выражении?

– Миллионов десять долларов в месяц.

Веселый покраснел, в горле у него запершило. Он нервно налил в хрустальный бокал артезианской воды из такого же хрустального графина и выпил ее одним залпом.

– А почему наш Госплан не может зарабатывать такие деньги?

– Кто же с нами будет сотрудничать, Константин Евгеньевич, когда мы кинули весь мир, отказавшись платить по долгам?

– Но ведь нельзя же, Сережа, чтобы один человек получал столько денег. Не по-людски это.

– Но вы же сами прекрасно понимаете, что не от хорошей жизни наше правительство сотрудничает с такими аферистами, как Смит. Если не выстрелит этот контракт, весной в области будет настоящий голод.

– Значит, он может спокойно жировать, обогащаться за наш с тобой счет, убивать наших людей, водить дружбу с государственными преступниками, и ему за это ничего не будет. Я правильно тебя понял, Сережа?

– Пока дело обстоит именно так. Но с поступлением первой партии продовольствия в область острота кризиса будет снята, и ситуация вокруг Смита может измениться. И тогда я выполню любое ваше пожелание относительно этой личности. Если оно не будет расходиться с приказом моего руководства. Я очень хочу стать капитаном.

– Смотрите, чтобы он не ушел. Я надеюсь, за ним следят профессионалы.

– Лучшие, Константин Евгеньевич. И днем, и ночью.

Китайцы проснулись ни свет ни заря. Стали один за другим плескаться под душем, с ужасным грохотом, как на водопаде, спускать воду в унитазе и греметь кастрюлями на кухне. Словно их была целая рота.

Проворочавшись полчаса с боку на бок, Георгий понял, что больше заснуть ему не удастся. Резким движением он сдернул с себя одеяло и спрыгнул на холодный пол. Оксана приподняла с подушки растрепанную голову и сонным голосом спросила:

– Который час?

– В Обске начало восьмого.

– О Господи, у нас еще уйма времени. В редакции нас раньше обеда не ждут. Я еще из Москвы их предупредила, что мы утром будем отсыпаться.

– Жаль, что ты не позвонила нашим соседям из солнечного Китая с аналогичной просьбой.

– Ты куда?

– В туалет, моя телохранительница. Вы позволите?

Она вновь упала на подушку, закрыла глаза и, сладко позевывая, произнесла нараспев:

– Валяйте, сэр. Но учтите, если что, стреляю без предупреждения.

– Понял, моя госпожа.

Смит раскрыл молнию дорожной сумки, отыскал спортивный костюм, не включая света надел его на голое тело и вышел в коридор.