Новый стратегический союз. Россия и Европа перед вызовами XXI века: возможности «большой сделки»

Не решена данная проблема и сейчас. Несмотря на то что Россия и даже Европа уже уверенно заявляют о своем желании участвовать в стабилизации глобальной среды, их практические действия не всегда соответствуют заявлениям, что, однако, не означает их готовности следовать политике США или вступать в формируемые Вашингтоном коалиции, не говоря уже о действиях новых держав, так называемых растущих центров силы. Даже если не принимать на веру все сетования по поводу деструктивной роли Китая, который не желает брать на себя ответственность за состояние мировой экономики, хотя оказывает на нее чуть ли не определяющее влияние, политика неучастия в созданных и контролируемых Западом институтах действительно является сейчас для Поднебесной наиболее адекватной.

Одновременно новые субъекты мировой экономики – Китай и Индия – стремятся к приобретению качества центров силы, основанной на синтезе экономических, политических и военных возможностей, включая получение доступа к современным военным технологиям. В качестве базы для этого используется система внутренних целей и приоритетов, которые поддерживаются широкими социальными группами и защищаются государственными институтами. Материальную основу для такого типа роста создают накопленные валютные запасы, которые используются в форме как традиционных инструментов инвестиций, так и новых, таких как суверенные фонды, а также переход новых экономик стран Азии в качество лидеров роста на основе опережающих темпов затрат на научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки и сближения показателей наукоемкости с развитыми странами.

Рост объективного влияния новых центров силы сочетается, как отмечают наблюдатели, с субъективными неспособностью и нежеланием ведущих держав так называемого старого Запада решать накопившиеся проблемы глобального характера. Все, на что оказалась способна наиболее прогрессивная часть человечества почти за полтора десятилетия, прошедших после завершения холодной войны, – это включить в Европейский союз и НАТО десяток государств, не играющих ключевой роли в мировой политике, привести обе организации к глубокому кризису идентичности и увязнуть в силовой демократизации «большого Ближнего Востока».

Как пишет в своей статье «Диалектика силы и слабости» Томас Грэм, политолог и в недавнем прошлом специальный помощник президента США:

«Мир вступил в период великих потрясений, и непонятно, как долго он продлится. Хотя биполярная система закончилась вместе с холодной войной почти два десятилетия назад, борьба вокруг формирования новой мировой системы только началась. Радужный оптимизм, свойственный Западу в постсоветский период, когда казалось, что история закончилась с победой либеральной демократии и свободных рынков, улетучился под воздействием „глобального беспорядка“ на рубеже двух тысячелетий».[62]

Неспособность править одних и нежелание других взять на себя часть бремени власти ведет к общему нарастанию анархии – явлению в истории отнюдь не новому. Однако в отличие от предшествующих периодов сейчас к происходящему на глазах исчезновению четких правил добавилось объективное углубление всеобщей экономической взаимозависимости. Она ведет к усилению значения таких факторов мощи отдельного государства, которые ранее просто не принимались в расчет и уж точно не могли рассматриваться как аргумент в пользу приобретения той или иной страной качества субъекта международных отношений – государства, оказывающего определяющее влияние на всю систему.

Результатом становится выход на международную арену новых субъектов, объективные возможности которых по традиционной шкале мощи государства, где первое место занимает военная сила, пока не сравнимы с традиционными странами-лидерами, но без участия которых в качестве активных и ответственных игроков международной системы теряет смысл вся ее институционально-правовая оболочка.

Также среди причин провала международных институтов отмечается рост числа межгосударственных и негосударственных сетей и контактов, происходящих на неформализованном уровне. Данная логика исходит, однако, из необходимости ответить на тезис о возникшем в мире кризисе управляемости, отсутствие которой в достаточном объеме и качестве и мешает якобы решать глобальные проблемы. По мнению таких авторов, как Анн-Мари Слаутер,