Новый Вавилон

Я посмотрел на местность, которую называли третьим уровнем, там почти не горели огни. Мне показалось совсем противоестественным рожать детей на потеху черепахам.

– Роди с этой бабой детишек и переберись в отдельный домик, – посоветовал Крис.

– Она не баба! И она жена другого человека! – меня раздражал этот смирившийся философ, и бесили его советы.

– Это было в нашей цивилизации. Тут всё начинается заново, – бразилец решил не тратить время на озлобленного русского и ушёл в темноту.

Я рухнул на песок и уставился на безмятежное звездное небо. Неужели мы застряли тут навсегда, без шансов выбраться и остаться людьми?

***

Незаметно для самого себя, я уснул. Меня разбудили крики с разных сторон. Весь пляж, слабо освещаемый лунным светом, был местом какой-то кипучей деятельности. По территории бегали люди, вокруг шла неясная возня. То и дело в ночи разносились всхлипы и рыканье. Не успев разобраться в обстановке, я со всех ног припустил к землянке с полумертвым Артёмом и Ларисой.

Кругом творилось что-то странное. Сверху, с самой заселенной части равнины, стекала целая толпа, которую освещали многочисленные факелы. В нескольких местах их уровня полыхали пожары. На пляже тут и там происходили стычки. Я не увидел ни одной рептилии – между собой отчаянно дрались люди.

На удивление, быстро сориентировавшись на пляже, я помчался к нашему городку. От песчаной полоски до более крепкого грунта с пальмами, под которыми располагались наши хижинки, было не больше пятисот метров. Около первой же землянки мне пришлось перепрыгнуть через растянувшегося на песке Криса. Он держался за свой огромный круглый живот. Притормозив я заметил, как он лихорадочно пытается удержать вываливающиеся кишки – бразилец был жестоко ранен и, даже в темноте, вспоротое брюхо выглядело тошно. Похоже, началась резня, которая могла угрожать мне и моим друзьям.

Около нашего домика никого не было. Я с разбегу влетел в землянку и наткнулся на напуганную Ларису. Она схватила меня обеими руками и притянула к себе. Девушка была встревожена, на какое-то время вечерние события были забыты и мы оставались просто людьми из одной группы туристов, которые оказались в очередной переделке. Артём попытался встать, но у него ничего не получилось, и он с отчаянием уронил голову на импровизированную подушку.

Некоторое время я стоял на входе. Из оружия у меня была только короткая палка, выломанная из основания кровати. Я был готов к защите своих друзей. Любому необходимому сопротивлению. Лариса маячила сзади, она металась между мной и Артёмом. Рабиновича нужно было постоянно успокаивать, он рвался с кровати, несмотря на очевидную боль, которую причиняло ему любое движение.

Наконец крики затихли. Основное движение происходило в месте, где долина плавно перетекала на пляж – наш нижний уровень. Многочисленные факелы практически не двигались, освещаемые люди вели себя спокойно, несколько групп начали разбредаться по пляжу.

– Что происходит Семён? – Лариса стояла прямо за мной, и я чувствовал затылком её дыхание.

– Я видел Криса с распоротым животом. Может восстание, но я не видел ни одной черепахи.

– Так этому ублюдку и надо, – Лариса говорила про бразильца.

– Сверху спустилось много людей, – пожары в поселках затухали. – Возможно, среди них есть наши ребята.

– Только не уходи, Сёма, – подал слабый голос Артём. – Дождемся наших.

– Конечно, дружище, – я почти проглотил последнее слово. Нам предстоит заново учиться общаться с Рабиновичами.

В нашу сторону никто не направлялся. Весь городок землянок выглядел безжизненным, обитатели вкопанных в землю домиков были на пляже. Окружающая территория не освещалась ни единым огоньком, и в полной тишине я услышал ожесточенную ругань на английском. Ближе к воде происходило какое-то движение.

Я прикинул, что от ближайших людей до нашей землянки было значительно дальше, чем от нас до моря. Желание разобраться в происходящем перевешивало здравый смысл и осторожность, в итоге шепнув Ларисе: «если что, кричи», я помчался к берегу.

Очередная пробежка за последние полчаса быстро привела меня к морю. Здесь двое рыжих бойцов с утреннего гладиаторского боя отгоняли от моря черепаху. Один из них раздобыл длиннющий багор и нещадно лупил рептилию по панцирю. Я сбавил темп и медленно подходил к месту действия.

Один из рыжих бегал вокруг черепахи, почти полностью спрятавшейся в панцирь, и наносил удары тесаком и ногами, второй подцеплял тварь багром, оттаскивая её от берега, и пытался вонзить острие в мягкие места под её броней. Рептилия не издавала звуков, в отличие от своих преследователей – рыжие охотники охотно изрыгали проклятия, большую часть которых я даже не понимал.

Меня кольнула ужасная догадка. Приближаясь к черепахе, скорее интуитивно, чем визуально я распознал Ошош. Она пыталась добраться до моря, резко выкидывала лапы и делала бросок в сторону воды, но под остервенелыми ударами тесака пряталась обратно в панцирь. Рыжий с багром ловко подтягивал рептилию обратно, нивелируя отвоеванное Ошош расстояние.

– Хорош парни! – заорал я по-русски.