Новый Завет: культурно-исторический контекст

27:7. Корабли, проплывавшие мимо Кни-да, держались ближе к северной части Родоса. Крит — крупнейший остров в Эгейском море. Там было несколько гаваней на севере, а северный ветер с Эгейского моря мог выбросить корабль на берег. Неблагоприятный северо-восточный ветер, отнесший их корабль к Салмону (на востоке Крита), обычно дул в конце лета. Но на южном побережье Крита было больше гаваней, и южные ветры были не такими сильными.

27:8. Вскоре после Хороших Пристаней южное побережье Крита резко поворачивает на север, где корабль попадает во власть свирепых северо-восточных ветров с суши.

27:9-19 Буря на море

27:9. Упоминаемый здесь пост связан с праздником Йом Кипур, днем искупления, который приходится на сентябрь или октябрь. С приближением зимы морское путешествие становилось опасным (2 Тим. 4:21; Тит. 3:12). Навигация закрывалась примерно с 10 ноября до 10 марта, но время с 15 сентября до 10 ноября и с 11 марта до 26 мая тоже было опасным для мореплавания.

27:10. Язычники, предпринимая морское путешествие, приносили жертвы богам и искали их покровительства. Дурные предзнаменования, астрологические предсказания и вещие сны воспринимались настолько серьезно, что очередной рейс мог быть отменен. Прежде чем начать войну, римляне гадали по внутренностям животных, полетам птиц и т. п.; религиозный совет всегда был важен для тех, кто затевалкакое-нибудь рискованное предприятие. В глазах своих спутников Павел был прозорливцем, который предсказывает будущее, не прибегая к гаданию. В отличие от греков, римляне с большим почтением относились к гаданию, чем к предсказаниям такого рода.

27:11. Как практичный римлянин, сотник больше доверяет морскому опыту кормчего, чем религиозному озарению узника. Но подобные решения часто определялись не столько объективной оценкой ситуации, сколько экономическими соображениями. Сухогрузы с зерном иногда ходили попарно; это же судно следовало в одиночку и, вероятно, было одним из последних в этом сезоне. Но кормчий надеется, что до закрытия навигации успеет завести корабль в безопасную гавань; едва ли он рассчитывал достичь берегов Италии в этом сезоне (27:9). Вероятно, он был и владельцем судна, но поскольку его судно входило в состав имперского грузового флота, сотник выступает как представитель власти, за которым остается последнее слово.

27:12. Гавань Финика была обычной зимней стоянкой на юго-западе или, что более вероятно, на севере Крита.

27:13,14. Южный ветер мог доставить их по назначению в течение нескольких часов. Однако в этом регионе южный ветер иногда внезапно сменяется встречным северным ветром, что для мореплавателей чрезвычайно опасно.

27:15. При благоприятном ветре такие корабли могли покрывать расстояние около 50 морских миль в день или 90 миль в сутки; но они не могли идти против сильного встречного ветра.

27:16. Единственное место на островке Клавда, где можно было бросить якорь, тоже было открыто северо-восточному ветру, и потому они не смогли им воспользоваться. Лодка использовалась при необходимостиподвести корабль к берегу, маневрируя в прибрежных водах. Обычно такие лодки держали на палубе, а иногда, как в данном случае, прикрепляли к корме корабля, но в бурю, когда они наполнялись водой или могли отвязаться, их поднимали на палубу.

27:17. «Пособие» — канаты, которыми обвязывали корпус судна для его укрепления во время шторма.

Если бы их корабль отнесло дальше на юг, то они потерпели бы крушение на мелководье к западу от Киренаики, у берегов Африки. Даже в хорошую погоду, александрийские торговые суда брали курс на север, к азиатскому побережью, а затем поворачивали на запад в сторону Италии, а не сразу на северо-запад, так как внезапное изменение ветра угрожало вынести их на это мелководье.

27:18. Выбрасывать часть груза — естественный шаг в такой ситуации; в бурю, когда можно потерять все, никто не станет разбираться в относительной ценности груза (Ион. 1:5; также Иосиф Флавий, Ахилл Таций).

27:19. Нужна была немалая человеческая сила, чтобы побросать за борт «вещи» (в NIV — «оснастку корабля»). Оснастка корабля должна была оставаться на нем до последнего момента, но в условиях свирепого шторма она скорее создавала препятствия, чем помогала продвигаться.

27:20–44 Бог спасения на море

27:20. Язычники считали, что погибшие в море никогда не войдут в обитель мертвых, а их души будут вечно блуждать над водами, которые их поглотили.

27:21,22. В древности искренность философов (напр., Аристиппа) оценивали по тому, насколько спокойно они переносят различные испытания. Истинный философ, живущий в согласии со своим учением, останется невозмутимым во время опасного шторма на море (напр., скептик Пиррон), тогда как ложный философ (напр., Перегрин) не выдержит такого испытания. Отсутствие аппетита могло быть связано с морской болезнью.