Ноздря в ноздрю

—  Что-нибудь с большой мягкой кроватью. — Она сладко зевнула, откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза.

Я подумал о коттедже матери, который находил­ся чуть дальше по дороге. Ключа у меня не было, но я знал, как и все жители Ист-Хендреда, что запас­ной ключ хранится под горшком с геранью, стоя­щим слева от двери черного хода. От этого варианта я отказался. Еще улетая в Чикаго, я решил, что ма­тери оставаться дома слишком рискованно. И те­перь, пожалуй, едва ли ее дом мог стать убежищем для меня и Каролины.

Какое-то время я ехал наобум по дорогам, кото­рые знал с детства. Может, это мое сознание пола­гало, что я еду наобум, тогда как подсознание це­ленаправленно вело меня от Ист-Хендреда к распо­ложенному в двенадцати милях отелю, из окон которого открывался вид на Темзу. Когда-то давно отель этот принадлежал дальней овдовевшей родст­веннице матери, и именно здесь пробудилась моя страсть к готовке.

Заведение разительно изменилось за прошедшие шесть лет. Элегантной гостиницы шестнадцатого ве­ка с рестораном, которую я помнил, больше не бы­ло. Появилась новенькая, из стекла и бетона, при­стройка двадцатого века, расположившаяся ближе к реке, на лужайке. В ресторане вдоль одной из стен протянулась длинная барная стойка, а из еды теперь предлагались исключительно закуски.

Каролина, альт и я устроились за одним из сто­ликов под березами. Раньше под ногами росла тра­ва, теперь ее заменили каменные плитки внутренне­го дворика. Каролина объяснила, что альт оставлять в автомобиле нельзя: он слишком дорого стоит. До­бавила, что без него чувствует себя как-то неуютно. Утешало лишь одно: альт оставался в футляре.

Для крепких напитков время было слишком уж раннее, поэтому мы с Каролиной заказали кофе. Альт просто лежал на стуле. Я не узнал ни бармена, который выполнял заказ, ни официантку, которая принесла кофе. Возникло ощущение, что из той сча­стливой команды, которая работала здесь шестью годами раньше, никого не осталось. Что не измени­лось, так это вид на шестиарочный старинный ка­менный мост, переброшенный через реку, журчание воды и спокойствие мамы-утки, возглавляющей процессию из шести крошечных утят.

—   Прекрасное место. — Каролина все оглядыва­лась. — Ты здесь уже бывал?

—  Тут я научился готовить.

—   Правда? — В голосе слышалось удивление. Пока я заказывал кофе, она успела заглянуть в меню.

—  Теперь все изменилось. Раньше место бара за­нимал ресторан. Грустно это видеть, но заведение сделало шаг назад. Сеть отелей, которая его приоб­рела, заинтересована в увеличении продажи пива, а не в хорошей кухне.

—  Так почему мы сюда приехали?

—  Не знаю, — честно ответил я. — Наверное, хо­телось найти спокойное местечко, чтобы подумать, составить планы на будущее.

—  И каков твой план? — с интересом спросила Каролина.

—  Тоже не знаю. Но сначала хочу кое-кому по­звонить.

Я включил мобильник и позвонил в фирму про­ката автомобилей в Ньюмаркете. Нет проблем, ска­зали мне, держите «Мондео», сколько хотите. Взяли необходимые сведения по кредитной карточке и предупредили, что снимать деньги будут каждую не­делю. Я согласился и отключил связь.

И тут же мобильник зазвонил у меня в руке. Да­ла о себе знать голосовая почта.

—  У вас шесть новых сообщений, — сообщил мне механический голос, а потом прокрутил их мне. Первое пришло от Клер Хардинг, редактора отдела новостей, которая поблагодарила меня за обед, ос­тальные — от Карла. Он раз за разом повторял, что ему нужно поговорить со мной. И с каждым сооб­щением отчаяния в его голосе только прибавлялось.

Я ему позвонил. Он страшно обрадовался моему звонку, а вот мне его слова пришлись не по вкусу.

—  Ты должен вернуться. Срочно. — Похоже, по­сле нашего последнего разговора в субботу ситуация катастрофически ухудшилась.

—  В чем дело? — озабоченно спросил я. Карл не впадал в панику по пустякам.

—   Мне пришлось уволить Оскара. Гэри поймал его в твоем кабинете. Он рылся в бумагах на столе. Да еще пропали деньги. Мелочь, но все же. Оскар все отрицал. С другой стороны, это и естественно, не так ли? Но это только половина дела. На кухне он цапался с Гэри всю прошлую неделю. А в субботу они устроили шумную ссору. В какой-то момент я подумал, что Оскар проткнет Гэри рыбным филетиром.

Рыбный филетир — очень острый, очень тонкий кухонный нож с лезвием длиной в восемь дюймов. Удар рыбным филетиром, скорее всего, привел бы к летальному исходу. И я только порадовался, что Ос­кара уволили.

—  Но вы с Гэри сможете продержаться несколь­ко дней без меня.

—   Мы бы смогли, но Гэри подхватил гребаную ветрянку, и доктор велел ему оставаться в постели десять гребаных дней.

—   Разве ты не можешь найти другого повара че­рез агентство по найму? — спросил я.

—  Я пытался. Но они дуются на меня из-за Ос­кара. Говорят, что мы поступили с ним несправед­ливо. Можешь ты такое себе представить? Да он мог нас всех поубивать!

—  Помимо этого, все в порядке? — спросил я.