Нож-саморез

– Маловато. Вот что сделаем: посылай одних пищальников, дай им пороху побольше да пуль, пусть перестрелку с белозёрами устроят, нельзя дать им выйти нам в спину. Скажи в крепостице, что с тюфяков хорошо стреляли, вон сколько намолотили! Я доволен. Давай!

Боярин умчался.

Митька даже удивился, как во сне он лихо командует. Вот только почему его самого величают Семёном Васильевичем?

– Тебе бы, Иваныч, жениться надо. – Этот голос принадлежал Наталье Тимофеевне.

Митька приоткрыл глаз. Николай Иванович сидел за столом, перед ним стояла миска с молоком, он крошил в неё хлеб. Наталья Тимофеевна наливала ему в кружку кисель. Николай Иванович ничего не ответил, лишь улыбнулся.

– А что? Мужчина ты видный – не мужичок какой-то. И двор у тебя, и хозяйство исправное.

– И голова на плечах, – поддакнул Николай Иванович.

– Да. Тебе только свистнуть – все твои будут. Вон, давеча какая красавица приходила – Матрёна Андреевна. К ней уж кто только не сватался – всем от ворот поворот. А тебе не откажет. Я-то знаешь что подглядела? А вот что: как она от тебя вышла, так слезу вытерла, да и разулыбалась.

– Да она за всю жизнь свою ни одной книги ещё не прочитала.

– Молода ещё. Постарше станет – все книги и прочитает.

На печи было тепло. Митька сунул под голову берёзовое полено, и вновь погрузился в сон.

Из тумана вышли семеро – пять мужчин в высоких синих шапках, баба в платке и мальчик. Все одеты нарядно, как бояре. А, может быть, как князья. Тот, который с бабой, несёт книгу, и вроде как протягивает её Митьке, и говорит:

– Ищи во всем самого простого – и в еде и в одежде, и не стыдись нищеты, ведь большая часть сего мира живет в нищете.

И тут Митька замечает, что за спинами у этих людей, летает какое-то существо. Маленькое. Сначала показалось – воробей. Нет – не воробей. Не птица вовсе.