Нож сновидений

Нет, Терава ее за это не убьет. Просто сделает так, что она пожалеет, что не умерла. Она могла даже попытаться объясниться. Рассказать, как ее похитили бандиты. Нет, двое недостаточно. Трудно поверить, чтобы возле такого большого лагеря оказалось всего двое бандитов. Нет, пусть будет целая банда. А утратив способность направлять, ей потребовалось время, чтобы сбежать. Ей придется предоставить доказательства. Можно попытаться убедить Тераву. Если она ей скажет… Нет, все бесполезно. Первый раз Терава ее наказала за опоздание, потому что оборвалась подпруга, и ей пришлось назад вести лошадь шагом. Женщина не приняла ее оправданий, и не поверит в историю с похищением. Галине захотелось взвыть. Она поняла, что на самом деле плачет, не в силах остановить слезы отчаяния.

Лошадь остановилась, и не обдумав до конца, она начала дико извиваться, стараясь сбросить тело с седла, мыча так громко, насколько позволял завязанный рот. Они, наверное, пытались спрятаться от патруля. Терава простит ее, если патруль приведет ее вместе с похитителями, даже если она опоздает. Она постарается найти способ управлять Фэйли даже в случае гибели ее мужа.

Ее шлепнула чья-то тяжелая рука. – «Утихни», – сказал Айилец, и они снова понеслись.

Слезы потекли с новой силой, а шелковый капюшон, облепивший лицо только увеличивал влажность. Терава заставит ее выть. Но, даже умываясь слезами, она думала о том, что скажет Айбара. По крайней мере, у нее есть шанс заполучить жезл. Терава заставит… Нет! Нет! Нужно сконцентрироваться на том, что нужно сделать. В ее воображении пронеслись образы жестокой Хранительницы Мудрости с хлыстом, затем с ремнем и с обязательной веревкой для связывания в руках, но каждый раз ей удавалось отгонять их, придумывая новый вопрос, ответ на который мог потребовать Айбара, и ответы, которые она может ему дать. И еще то, что ему сказать, чтобы он доверил ей жизнь жены.

Вдруг ее сняли с седла и поставили на ноги. Ни один из ее вариантов не предусматривал подобного исхода спустя всего час после похищения.

«Расседлай ее лошадь, Норин, и привяжи вместе с остальными», – сказал Мурандиец.

«Уже бегу, Мастер Неалд», – послышалось в ответ. С кайриенским акцентом.

Путы вокруг лодыжек спали, затем между ее запястьями скользнуло лезвие ножа, разрезав и эти веревки, а потом исчезло то, что закрывало ей рот. Она выплюнула шелк, намокший от слюны, и сдернула с лица капюшон.

Низкорослый мужчина в темном кафтане увел Стремительную прочь между рядами больших коричневых залатанных палаток и небольших уродливых хижин, сделанных из сучьев деревьев, и крытых потемневшими сосновыми ветками. Сколько времени нужно, чтобы сосновая хвоя потемнела? Несколько дней, возможно даже недель. У костров, на которых готовилась пища, на грубых деревянных табуретах расположились толи шесть, толи семь десятков похожих на фермеров мужчин в грубых кафтанах, однако некоторые точили мечи, копья и алебарды, и еще в дюжине мест стояло оружие, составленное в пирамиды. Сквозь промежутки между палатками и хижинами, она смогла разглядеть, что на противоположной стороне находится еще больше мужчин, большей частью верхом, в шлемах и нагрудниках, с длинными копьями. Солдаты выезжали патрулировать местность. Сколько еще она не заметила? Не важно. То, что оказалось у нее перед глазами было невозможно! У Шайдо патрули ходили дальше, чем по ее расчетам находился их лагерь. Она была твердо в этом уверена!

«Если бы для меня не было достаточно ее лица», – пробормотал Неалд, – «то, увидев этот холодный расчетливый взгляд, ты бы меня убедил. Так же смотрят на червей, обнаруженных под камнем». Худой парень в черном кафтане странным способом осторожно подкрутил свои навощенные усы, чтобы не испортить кончики. У него был меч, но он совсем не был похож на солдата или фехтовальщика. – «Ладно, пойдем что ли, Айз Седай», – сказал он, подхватывая ее под руку. – «Лорд Перрин желает задать вам несколько вопросов». – Она попыталась освободиться, но он спокойно усилил хватку. – «Только не надо глупостей».

Огромный айилец, Гаул, подхватил ее с другой стороны, и ей не оставалось ничего другого, только идти вместе с ними, или висеть между ними, чтобы ее тащили как куль с мукой. Она пошла, но гордо подняв голову, делая вид, что они были просто эскортом, но каждый, кто увидел бы, как они держали ее за руки, узнал бы правду. Глядя прямо перед собой, она ощущала на себе взгляды фермеров – большей частью это были юноши. Но никто из них не разевал от удивления рот, а просто наблюдал, и размышлял. Как они смеют так своевольно обращаться с Айз Седай? Кое-кто из Хранительниц Мудрости, из тех, кто не знал про сдерживавшую ее клятву, начали выражать сомнение в том, что она была Айз Седай, потому что она с готовностью и раболепно повиновалась Тераве. Но эти двое знали, кто она такая. И это их ничуть не волновало. Она стала подозревать, что и фермеры тоже об этом знали, и все же, ни один не проявил ни тени удивления от того, как ее унижали. От этого знания в затылок будто впилась дюжина колючек.