Нож в сапоге. Том 1. Черный кот

«Вспышка ярости. Я снова отрицаю, отказываюсь в это верить.»

— Он пытался задушить меня, Сабит. Он сдавливал мне горло…

— Да. Он это делал. Но он бы лишь отправил тебя в царство снов. Он бы не стал… И я, знаешь… Я провел с ним достаточно времени, Кот. Он бы не стал делать те или иные вещи не подумав дважды. Повторюсь. Он восхищался твоим упорством.

— Я не понимаю… — Взялся за голову Грисельд. — Я уже ничего не понимаю.

— Он был убежден, что ты сможешь унести оттуда ноги. Он знал, что ты выберешься из любой переделки. Возможно ты будешь ранен. Возможно тебе будет тяжело, но ты сделаешь это. Ты сможешь остаться в живых, потому что помимо физической подготовки, по его мнению, ты обладаешь невероятной силой воли.

— С чего ты это взял, старик? — Опустошенно выдавил Монро.

— Все очень просто, друг мой. Записка, которую ты дал мне пару минут назад. Ты не думал, что в этой заварушке вы оба могли не выжить, и она бы привела их ко мне?

— Я об этом не думал…

— А теперь подумай. На первый взгляд кажется, что это глупо и легкомысленно — отдавать записку, которая может стать путеводной звездой для мерзавцев, задумавших закончить начатое. Правильно? Правильно. Но как бы это не выглядело со стороны, и возможно это выглядит опрометчиво и глупо, однако это только подтверждает мои слова. Клавдий Квиллен хотел с тобой работать, потому что ему нужен был человек, который сможет ему помочь в его личных делах…

«Лучше бы я не знал этих подробностей. Лучше бы я жил обманывая и убеждая себя в обратном, или просто погиб. На моих руках кровь человека, который нуждался в моей помощи. Придя к старику во второй раз, я не мог смотреть ему в глаза. Как я вообще могу смотреть теперь в чьи-то глаза после всего этого? Как? — Вокруг пели птицы. Нет. Не пели. Это были вороны. Они каркали упиваясь его страданиями. — Я чуть не открылся ему. Я почти снял с себя маску, потому что видел правду. Вихрь, я видел правду. Я совсем один. В эти темные времена я совсем один. — Он подошел к своему четвероногому другу, и обнял его. — Я один.»

Наездник двигался по лесу быстро, даже слишком быстро. Кривая иногда извивалась, но курс, по большей части, оставался прежним. Это можно было понять по еле греющему спину солнцу, которое рвалось под землю. Иногда лучи оранжевой звезды пробивались сквозь стволы векового массива, обдавали струящимся светом седока справа, а иной раз слева. Это происходило, как правило, в местах с резкими, опасными поворотами, что, рано или поздно, возникали на пути. И чем дальше Грисельд гнал своего черного как смоль приятеля, тем хуже становилась видимость.

Первые признаки заболоченной местности проявились когда медовое светило практически исчезло. Плоская поверхность ушла на понижение, и Вихрь выбившись из сил замедлился. Он тяжело дышал, и вскоре пришлось сделать остановку. Грисельд спрыгнул с коня прямо в грязь, развязал сумку, достал и развернул сверток с вложенной в него берестой. Аккуратно обмотав березовую кору вокруг кончика ветки веревкой, он извлек из все той же сумки нож и огниво. Мучиться пришлось не долго. Ножом он отрезал ненужные сучки, проверил сухость всех компонентов, и через какие-то три минуты наконечник факела загорелся. Все вокруг было как в учебниках какого нибудь травника или геолога. Грунтовые воды пятнами возникали вдоль и поперек тракта, который стал значительно уже.

Они двигались куда медленнее, а дорога теперь напоминала возвышенность с угрюмо наклоненными по краям деревьями. Когда совсем стемнело, сворачивать с пути было сродни самоубийству. Тягучий, цепкий маршрут был виден совсем уж скверно. Задержись Грисельд на привале еще каких-то полчаса, и ситуация могла выйти из под контроля. А если взять во внимание шумевший и усиливающийся над головой ливень, то лесной тракт, напоминающий теперь путь сквозь бескрайние топи, хотя на самом деле так и было, как будто намекал, что этот самый контроль вот вот будет потерян. Грисельд не видел практически ничего вокруг. Он спустился с коня и пошел пешком. У очередного резкого поворота, он тут же остановился.

— Мы почти пришли, друг мой. Осталось недолго.

Дождь с ветром разошлись не на шутку, но они продолжали идти — медленно, и не совсем уверенно чинили преграду. Друзьям везло. Какое никакое укрытие деревья обеспечивали. Пару раз Грисельд чуть не упал теряя равновесие на скользкой поверхности. Все таки сломанная рука вновь дала о себе знать. Она невероятно ныла, и держаться зафиксированной конечностью словно крюком за поводья было невероятно сложно.