Нравственно-правовые критерии уголовно-процессуальной деятельности следователей

Однако прежде чем говорить о восприятии международных стандартов в области прав и свобод человека российской правовой системой и о порядке применения коллизионных норм международного и внутригосударственного права при производстве по уголовным делам, необходимо определиться, где, кем и каким образом эти стандарты сформулированы, т. е. с формой существования, источниками закрепления последних. На первый взгляд, это не вызывает затруднений, поскольку указанное выше положение ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации относит к означенным источникам общепризнанные принципы международного права, нормы международного права и международные договоры. Вместе с тем критерии отнесения тех или иных положений к принципам, так же, как и критерии их общепризнанности Конституция Российской Федерации не раскрывает. Не определяет Конституция Российской Федерации и различий между принципом международного права и его нормой. Данная ситуация создает существенные препятствия как на пути приведения национального законодательства в соответствие с международными стандартами, так и при непосредственном использовании указанных стандартов правоприменителем. Таким образом, чисто декларативный характер признания Конституцией Российской Федерации принципов и норм международного права, обладающих признаком общепризнанности, самостоятельными элементами национальной правовой системы вызывает, с одной стороны, разнообразие толкования их сущности, а с другой, – необходимость их конкретизации.

Необходимо отметить, что подавляющим большинством российских ученых-юристов безоговорочно признается такое свойство принципа, как нормативность, т. е. закрепленность в правовой норме. Действительно, только отражение принципа в юридическом акте как источнике права способно обеспечить его общеобязательность и единообразие реализации правоприменителем.

И здесь прав В. Н. Карташов, который утверждает, что юридические идеи и идеалы только тогда становятся принципами права, когда они непосредственно (легально) выражены в нормативных правовых актах или иных формах права[80]. Аналогичного мнения придерживается и В. И. Зажицкий, который пишет: «…Основополагающие идеи, выраженные в законах, становятся правовыми нормами, приобретают государственно-властный характер. Никакие научные идеи, не получившие закрепления в законе, не могут считаться правовыми принципами. Они не могут регулировать правовые действия и правовые отношения»[81].

Сторонник данной позиции П. Н. Бирюков пишет: «…Основные принципы международного права представляют собой основополагающие общепризнанные нормы, обладающие высшей юридической силой… Поскольку основные принципы международного права представляют собой нормы, они существуют в форме определенных источников международного права»[82].

По мнению С. С. Алексеева, нормы международного права в области прав человека обнаруживают свойства норм-принципов, правовые принципы «как бы направляют функционирование права, помогают установить пробелы в праве, необходимость отмены устаревших и принятия новых юридических норм»[83].

В. М. Волженкина также справедливо указывает на то, что «в Конституции Российской Федерации, а вслед за ней во многих законодательных актах употребляется термин “общепризнанные принципы” и “общепризнанные нормы” международного права. Однако существенные отличия между этими понятиями вряд ли можно отыскать»[84].

Необходимо указать, что сторонниками нормативности правового принципа являются не только теоретики права и юристы-международники, но и видные ученые процессуалисты[85].

Помимо этого, Пленум Верховного Суда РФ в п. 5 своего постановления от 31 октября 1995 г. № 8 «О некоторых вопросах применения Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» хотя и не раскрывает понятия «общепризнанные принципы и нормы международного права», но достаточно категорично указывает на нормативную форму указанных принципов и норм, включенных в правовую систему Российской Федерации: «Судам при осуществлении правосудия надлежит исходить из того, что общепризнанные принципы и нормы международного права, закрепленные в международных пактах, конвенциях и иных документах (в частности, во Всеобщей декларации прав человека, Международном пакте о гражданских и политических правах, Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах) …являются в соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации составной частью ее правовой системы»[86].

Таким образом, исходя из нормативного характера принципа, можно заключить, что принцип и норма международного права суть понятия тождественные.

Вместе с тем ученые обращают внимание на один признак, отличающий норму международного права от принципа. Однако, что немаловажно, в качестве такой отличительной черты отнюдь не называется источник закрепления норм и принципов международного права. В качестве указанного признака, отграничивающего первые от вторых, в литературе выделяется степень их обобщенности.