Нравственно-правовые критерии уголовно-процессуальной деятельности следователей

A. Н. Талалаев полагает, что общепризнанные нормы – это такие нормы, которые официально признаны всеми или почти всеми государствами независимо от их социального строя в качестве общеобязательных. Он определяет общепризнанные принципы международного права как наиболее важные общие, общепризнанные, императивные нормы международного права[94].

B. Н. Карташов исходит из того, что общепризнанными принципы права могут стать только в результате признания их в качестве таковых подавляющим большинством государств. Соответственно, только в этом случае их можно отнести к всеобщим, универсальным, исходным нормативно-руководящим началам, имеющим глобальное воздействие на все сферы общественной жизни многих стран мира.

В специальном исследовании, посвященном общепризнанным нормам, выделяют два их отличительных признака: признание государствами различных социально-экономических систем, признание всеми или подавляющим большинством государств[95].

Таким образом, указанные формулировки, характеризующие способы придания общепризнанности принципам и нормам международного права путем их признания «всеми или почти всеми государствами», «большинством государств», «достаточно представительным большинством государств», «подавляющим большинством государств», «всеми или подавляющим большинством государств» свидетельствуют не о чем ином, как об условности и абстрактности юридического термина «общепризнанность». Хотя совершенно неясно, какое количество государств и какие именно отвечают указанным критериям. Кроме того, общепризнанность предполагает и общеобязательность. Следовательно, исходя из вышеозначенных мнений, международно-правовая норма должна становиться обязательной и для тех государств, которые не признали ее для себя таковой. Вместе с тем очевидно, что это противоречит сущности международного права, поскольку ведет к необходимости признания существования надгосударственного субъекта нормотворчества.

«Нет никаких оснований говорить о том, – справедливо утверждает В. А. Толстик, – что общепризнанные принципы и нормы международного права, содержащиеся в иных международно-правовых документах, могут становиться обязательными для государств без их на то согласия»[96]. Указанное мнение подтверждает общее правило, сформулированное в ст. 34 Венской конвенции о праве международных договоров, касающееся третьих государств: «Договор не создает обязательств или прав для третьего государства без его на то согласия».

По мнению видного ученого-процессуалиста В. Т. Томина, справедливо обратившего внимание на то, что законодателю 80-х – начала 90-х годов вообще свойственно пристрастие к декларациям и декларативным формулировкам, использование в законодательстве понятия «общепризнанные нормы» неоперационально и имеет во многом субъективный характер. Далее автор очень образно пишет: «То, что общепризнанно по мнению президента США… абсурдно с позиций президента Ирака… То, что общепризнанно по мнению профессора В. М. Савицкого, неверно с позиций другого профессора – А. Д. Бойкова»[97].

Весьма распространенным в юридической науке является мнение о том, что критерием общепризнанности принципа международного права выступает форма его существования – правовой обычай. Так, И. И. Лукашук считает, что «общепризнанные принципы права не представляют собой какого-то особого источника международного права. Они включаются в международное право и обладают статусом обычных норм в результате признания их как таковых»[98]. Дж. Гинзбургс прямо говорит: «Общепризнанные, т. е. обычные нормы международного права»[99]. А. Н. Талалаев полагает, что общепризнанные нормы права в равной степени имеют своим источником договоры и обычаи»[100]. Сторонником данной позиции является и член Конституционного Суда РФ О. И. Тиунов[101].