Ншан или Знак Свыше (СИ)

- И правильно, - одобрительно поддержала она его. – Я думаю, случай с вами для Ншан теперь капля в море. Слава о ней докатилась до Америки. О ней столько говорят и пишут. И были, и небылицы...

- Все это мне хорошо известно, - резко прервал ее Артур. – У меня, как видите, сколько угодно свободного времени, чтобы смотреть, слушать, читать. Но вы-то, наверное, человек занятой, и приехали сюда – а студия ведь от центра города не близко – не для того, чтобы поболтать со мной о славе... о ее славе.

Она взглянула на него с любопытством. А парень-то и сам неравнодушен к слепой. Даже имя ее не смог произнести вслух. Похоже, она у него бережно содержится на полочке для дорогих сердцу, но непринятых фильмов. Не такой уж он и обычный, как ей показалось поначалу. А в его чернющих глазах затаилась досада и грусть. На кого он досадует? На непрошенную гостью, нарушившую его ленивое бездействие, или на судьбу, выставившую на его пути свои преграды?

Тамара упорно не спешила выкладывать все карты на стол. Ей хотелось самой разобраться в нем... в Ншан... в них обоих.

- Вы женаты?

- Так вы все-таки из газеты.

- Да нет же, нет! Не имею к прессе никакого отношения. Так да или нет?

- Не женат. Только почему я вам должен отвечать? Кто вы вообще такая, черт побери!

- Это хорошо, - пропустив его вспышку мимо ушей, отметила Тамара.

- Для кого?

- Для общества, - наконец улыбнулась она.

- Чтобы не плодить бездельников?

- С юмором у вас все в порядке.

Артур даже не пытался скрывать, как тяжело он переживает свою отстраненность. Выходит, ее сравнение с ереванскими парнями на улице тоже оказалось преждевременным. Тамара смягчилась окончательно, даже прониклась к нему симпатией. Она потушила сигарету и, бросив ее в переполненную окурками пепельницу, сказала, подаваясь вперед:

- Не обижайтесь, Артур. Я всего лишь неудачно пошутила. - И, брезгливо оглядев стол, добавила: - Столько пустых чашек, что некуда облокотиться. Неужели все это выпили вы?

- Вместе с друзьями... Я даже не предложил вам кофе, - спохватился он. – Одну минуту!

Артур направился к стойке буфета заказывать кофе, а она разглядывала со спины его и вправду невысокую крепкую фигуру, накаченные плечи, округлый затылок... Сама Тамара не была красавицей, но умела, что называется, себя подать. Одевалась всегда сверхмодно. Блестящие, с медным отливом волосы – свою гордость, демонстрировала во всей красе, распуская их по спине и плечам, как бы невзначай играя ими во время беседы, перебирая пряди, пропуская их сквозь пальцы, или грациозным движением головы откидывая их назад, заставляя взметнуться этакой эффектной волной. Она виртуозно пользовалась косметикой, не преступая той грани, когда это выглядит вульгарно или вызывающе. С помощью туши, карандаша и теней глаза делались огромными, а темно-коричневая каемочка по краю розово-перламут-ровых губ придавала им чувственности. Одним словом, Тамара знала, что ни один мужчина не пройдет мимо нее равнодушно – оглянется, посмотрит вслед, заговорит, сделав попытку познакомиться. Нет, по ней не вздыхали тайно, не боготворили и не посвящали стихов, не караулили часами, чтобы хоть издали взглянуть на нее – с ней с легкостью заигывали, назначали свидания. И, скорее всего, так же легко забывали, если получали отказ.

Тамара намеренно тянула время, ей хотелось посмотреть, как он прореагирует на нее. Что говорило в ней – коварство, дух соперничества, зависть? Вовсе нет, убеждала она себя. Не хватало только отбить единственного кавалера у незрячей простолюдинки... Кавалера ли? Ведь Ншан живет в Ереване уже почти два года, а он ни разу не попытался встретиться с ней. Значит, не хочет. Значит, никакой он не кавалер. И ей даже приятно, что он с такой готовностью побежал заказывать ей кофе.

Она уже уговаривает себя не смущать покой этого парня, оставить его для бедняжки Ншан... Вот он возвращается с двумя чашкам в руках. он боится расплескать кофе – мышцы на руках округлились от напряжения. От него исходит дух доброжелательности и силы.

- Извините, ни одной целой чашки. Все с отколотыми ручками.

- Ерунда. – Глядя, как он сгребает со стола пустые чашки, освобождая перед ней пространство на столе, она лениво пропускала длинную прядь волос сквозь ярко-лиловые ноготки.

- Вы не голодны? Там есть пирожные, бутерброды с сыром...

- Я позволю вам угостить меня в следующий раз – когда выйдете из простоя.

Артур покраснел.

«Скажите пожалуйста! Да он душка!»

Она пьет кофе, курит вторую сигарету и молчит. Он терпеливо ждет, не притрагиваясь к своей чашке. Ее волосы соскользнули вперед, почти касаясь голых коленей, четко обозначив овал узкого длинного лица. Наконец, она распрямилась, отработанным движением головы отбросив волосы назад – они, как и требовалось, тяжело взметнулись в воздухе.