Ну, здравствуй, муж!

В тот день здание Тайного ведомства содрогнулось от рева лорда Ханнора. Охрана похватала оружие, ожидая невесть чего, когда главный пограничник королевства, не утруждая себя возней с щеколдой, вырвал дверь из петель. Сбежавшиеся по тревоге воины застали не менее волнующую картину: леди Ханнор сидела верхом на распластанном лицом вниз лысом бугае и давила на торчащий из его спины обрубок копья.

— Еще хоть раз пошевелишься, — шипела она, не обращая внимания на столпившихся в дверях бравых вояк, — всажу по самые яйца!

Угроза на хаюрдага подействовала: от боли он смутно представлял, как тридцатисантиметровый наконечник может через лопатку попасть в малый таз.

— Шакалка, — оценил он угрозу и обреченно уперся лбом в пол.

Казим равнодушно наблюдал, как погибает сын лорда Цессира. Видевший тысячи смертей, большую часть из них вершивший сам, палач не испытывал жалости к врагам, осмелившимся на дерзость — выкрасть собственность Хаюрба. Подобного рода возмездие он считал справедливым.

Когда привели Ашрафа, Казим-даг удивился.

— Откуда ты здесь? — спросил он принца на языке оборотней. — Отец думает, что ты в Кадии у своей невесты.

Ашраф боязливо посмотрел на грозного лорда в форме пограничника, но тот отвлекся на темноволосую девушку, что-то нашептывающую ему на ухо. Знал бы наследный принц, что она из рода Меняющих лики, а, значит, понимает речь хаюрдагов, прикусил бы язык.

— Я сам не понял, как оказался в агридской тюрьме. Что-то не так с амулетами перемещения.

— Неужели и Шайраф попался в ловушку к агридцам? — брови палача взлетели. — Он тоже не вернулся домой!

Наследный принц только поморщился, что было для Казима-палача не удивительно. Рано или поздно, на пути к власти кто-то из сыновей Хаюрба возьмется за нож, так зачем сейчас разыгрывать ложное сочувствие?

— Если шакаленок в тюрьме, а не на Врадских водопадах, там ему и место. Полезно для слишком изнеженного мальчишки, — брезгливо бросил Ашраф, явив присутствующим новое понятие «братской любви по-хаюрбатски». — А отцу я расскажу, чтобы он был поосторожней с амулетами Ханнора.

— Тебя отпускают? — Казим-палач поднялся. Надежда светилась в его глазах. Хаюрб должен знать, что его младший сын тоже здесь, и тогда он выторгует возвращение всех оборотней. Не оставит на смерть никого из своих.

— В обмен на незначительную услугу: снять Ярмо с паршивого пса.

— Но… — начал палач, желая предупредить, что собака отчего-то очень важна для Хаюрба, и осекся. Кто он такой, чтобы лезть с поучениями?

Тут как раз ввели пса. Ярмо еще не сильно давило на горло, а потому, несмотря на раны, он шел сам. Послушно встал возле принца.

— Я избавляю собаку от Ярма, и вы отпускаете меня? — еще раз вернулся к договоренностям Ашраф. Его взгляд был полон превосходства. — Я хочу быть уверенным, что вы дадите мне правильный амулет, а не ту фальшивку, что привела меня и моих людей в тюрьму.

— Слово лорда Ханнора, — Изегер выступил вперед. Он извлек из кармана артефакт с зеленым камнем. Поманил им и положил на стол — как залог того, что принц, выполнив обязательства, вернется в Хаюрбат. — Этот амулет перенесет вас в покои вашего отца и никуда иначе.

— Так я был прав, утверждая, что в наших руках оказались подделки? — в голосе Ашрафа появилась язвительная злость.

— А что вы хотели получить из рук контрабандиста? И впредь, прежде чем пользоваться любым агридским амулетом, подумайте, а вдруг и он фальшивка? Ни в чем нельзя быть уверенным. Мало ли куда заведет вас магия врага?

— Учтите, если я не вернусь, мой отец объявит войну. Прежде всего он вырежет всех рабов-агридцев, потом примется за население близ границ, а уж следом доберется и до вас. Нам не нужны ваши амулеты. Магия оборотней сильней, в чем вы убедились на собственной шкуре, — он кивнул в сторону пса.

— Меньше разговоров.

Принц, не привыкший, чтобы им командовали, сделав над собой усилие, протянул руку к ошейнику.

Казим даже смотреть не стал, как подчинится Ярмо сыну Хаюрба. Видел, как его снимает сам король, и не раз. Сесилия несколько лет ходила в таком, пока не доказала, что не сбежит, бросив в Хаюрбате сыновей. Звякнет пряжка. Змеей, кусающей свой хвост, Ярмо соскользнет с шеи раба и, упав на пол, сделается никому не нужной полоской кожи.

— Проклятье! — тихо выругался принц. Казим насторожился. Что-то пошло не так?

Ашраф уже не казался столь напыщенным, не побрезговал встать на колени перед псом. Пот заливал его лицо, а рука от напряжения дрожала.

— Проклятье!!! — в голосе принца слышался ужас. Казиму-палачу, да и всем присутствующим не надо было объяснять, что происходит: магия Хаюрба не слушалась его сына.

— Как такое возможно?! — вскричал тот.

— Выходит, вы не сын песчаного короля? — выдохнула спутница лорда Ханнора.

— Я — сын!!! Я — наследник!!! — Ашраф смотрел на окружающих его людей, стоя на коленях. Большего унижения он никогда не испытывал.