Ну, здравствуй, муж!

— Мы свернули не в ту сторону, — заволновалась Александра. До дома оставалось всего-ничего. — Остановитесь, я выйду.

— У меня здесь назначена встреча, — Ашот даже не посмотрел на Сашу, схватившуюся за ручку двери. — Я недолго. Только возьму посылку от родителей.

Александра вытерла вспотевшую ладонь о юбку.

Машина остановилась у старой пятиэтажки. Бабушка называла такие дома сталинскими. Распахнулись двери, и из подъезда выскочила «Шахерезада». Легкая, воздушная. Длинные волосы, черные брови, глаза как сливы. Улыбка. Эта улыбка и подкупила. Саша расслабилась.

Она краем глаза наблюдала, как Шахерезада прыгнула на шею раскрывшему объятия Ашоту, потом вытянула из пакета, что болтался на сгибе локтя, небольшую коробку. «Шейх» аккуратно развязал тесемки и, сняв бумагу с кучей сургучных печатей, вытащил на свет кругляш, ярко блеснувший зеленым камнем.

— Шаша, посмотри, какой изумруд, — улыбающийся Ашот, которому явно пришлась по душе присланная вещь, распахнул дверь и протянул Саше кулон. Тяжелая цепь змеей скользнула по ее колену.

Ища реакции, Ашот наклонился близко-близко. Так близко, что Александра почувствовала его дыхание. Она только прикоснулась к прохладному кругляшу, который не успел выпустить из рук мужчина, как тут же почувствовала сильное головокружение.

— Это пройдет, девочка, — прошептал «шейх», а Саша, перед тем как провалиться в темноту, успела удивиться: Шахерезада по-деловому запрыгнула на водительское место и завела машину. На ее лице не осталось и следа от широкой и такой умиротворяющей улыбки.

Потом была боль. Саша сопротивлялась, а ее стегали короткохвостой плетью. Изощренно. Так, чтобы на обнаженном теле появилась кровавая полоса, а другая обязательно пересекла ее. Как игра в «крестики-нолики». Нет, бил не Ашот. Женщины. Двойники той Шахерезады, что осталась в Москве.

— За что? — спрашивала Саша, пытаясь увернуться, поймать хвост. Они не отвечали. А вокруг из вещей лишь подушки да огромный ковер, под которые впору залезть, лишь бы спрятаться от жалящих ударов.

— И как? — в помещении появился Ашот. Обнаженный по пояс, в легких шальварах, босиком. На лице не дрогнул ни один нерв, когда взгляд скользнул по свернувшейся в кокон Саше. Притихшая пленница посмотрела на него из-под упавших на глаза волос.

— Никакой реакции, — ответила та, что была старше остальных. Окруженная подобострастно улыбающимися подельницами, она восседала на горе золотом тканных подушек. «Как дракониха, что стережет свое богатство». — Ты не ошибся, Хаюрб?

— Нет. Это она, мама.

— Нам продолжить?

— Нет, теперь я сам.

По мановению его руки комната опустела. Рядом с лежащей Сашей появился поднос с высоким кувшином и пиала, из которой Ашот… нет, теперь Хаюрб, ее поил. Боль уходила. Затягивались раны, оставляя на коже лишь красные следы.

Можно ли быть благодарной похитителю?

Оказывается, можно. Лишь за то, что не приносит боли.

— Пей, девочка…

Когда он успел раздеться?

Искра, несущая страх, погасла.

— Вот так, девочка, вот так… — поцелуи были приятны. И уже сама Саша дарила их. Кожа Хаюрба пахла знойным ветром, бескрайними просторами, а ласки… ласки обжигали, зарождая в теле ответный огонь.

— Нет! — она сама не ожидала, что выкрикнет это слово. — Нет! Нет! Нет!

Ее не слышали.

Исчезла нежность. Вместе с ней погас огонь желания.

Можно ли полюбить того, кто не слышит криков боли?

— Проснулась? Ну ты здорова сопеть!

Мара сидела на краешке кровати. На ее коленях лежала коробка с мини-амулетами. Пальцы перебирали кругляши.

— Я где? — Саша приподнялась на локтях. Тело болело так же, как когда ее мучил Хаюрб. Или это остатки сна?

— У себя, — Мара ссыпала амулеты в коробку и отложила ее. — А где бы ты хотела проснуться? Дома у мамы?

Александра заглянула под покрывало, оставив вопрос без внимания. Сейчас волновало иное.

— Что это на мне?

— Ты у меня спрашиваешь? — соседка сделала круглые глаза. — У нас в деревне женщины отродясь штаны не носили.

Алек Дафой поднялась с кровати с непроницаемым лицом. Расправила майку.

— Это называется спортивная одежда, — пояснила она, делая вид, что носить такой костюм у нее на родине обычное дело. Собственно, так и было, если не уточнять, что родиной Александра считает вовсе не Эльфийское княжество. — Ее надевают, когда хотят позаниматься спортом. Побегать там, попрыгать…

— Побегать? — Мара силилась понять. — А в юбке нельзя? Нет, ну, конечно, если юбка бархатная, то особо не побегаешь…

— Видишь эмблему? Adidas. Значит, это специальная одежда для физического развития тела.

— Защитная руна?

— Можно и так сказать.

— И куда ты бегала?

Саша вновь села. Почесала шею. Заправила выбившуюся прядь за ухо. Посмотрела на ладони.

— Я не помню… Мара, я ничего не помню. Как только вышла из аудитории, все, темнота…

— Я тут твою мантию нашла, — соседка потянула синюю ткань, висящую на спинке стула, — а в кармане расписание. У тебя был факультатив. Вот, читай…

— Физические упражнения… Значит, я на них ходила, иначе зачем мне форма? Наверное, я перезанималась, — Саша потянулась, выгнула спину. — Все тело болит.