Нулевая гравитация. Сборник сатирических рассказов

– Неисповедимы пути Господни, – объяснил Мо Сильверман. – Возьми хотя бы Фила Пинчака. Человек упал с аневризмой, теперь он хомяк. Весь день бегает в дурацком колесе. Годами он работал профессором в Йельском университете. Но хочу сказать, что ему стало нравиться колесо. Он крутит и крутит, никуда не убегая, но улыбается.

Московицу совсем не нравилось его новое состояние. Почему такой приличный гражданин, как он, зубной врач, добропорядочный человек, заслуживающий вновь прожить эту жизнь в облике парящего орла или устроившись поудобнее на коленях сексуальной светской львицы, которая будет поглаживать его мех, он позорно вернулся в качестве деликатеса? По прихоти жестокой судьбы он стал восхитительно вкусным и оказался сегодняшним блюдом дня, наряду с запеченным картофелем и десертом. Это привело двух лобстеров к обсуждению тайн существования, религии и того, насколько своенравной была вселенная, когда кто-то вроде Сола Дразина – болвана, которого они знали по кейтеринговому бизнесу, – вернулся после смертельного инсульта в качестве племенного жеребца, оплодотворяющего милых маленьких чистокровных кобылок за высокие гонорары. Злой, полный жалости к себе, Московиц неспешно плавал, неспособный на смирение Сильвермана, подобное Будде, перед перспективой быть томленым в белом вине и поданным к праздничному ужину.

В этот момент в ресторан вошел не кто иной, как Берни Мэдофф[58], и сел за соседний столик. Если до этого Московиц был озлоблен и взволнован, то теперь он ахнул, а его хвост начал вспенивать воду, словно лодочный мотор.

– Я не могу в это поверить, – сказал он, прижимая свои крошечные черные глазки к стеклянным стенкам. – Этот ворюга, который должен отбывать срок, колоть камни, делать номерные знаки, каким-то образом выскользнул из заточения в своей квартире и балует себя ужином на берегу.

– Посмотри на цацки его женщины, – заметил Мо, разглядывая кольца и браслеты миссис М.

Московиц поборол изжогу – состояние, преследовавшее его с прошлой жизни. «Он – причина, по которой я здесь», – сказал он, взбешенный до предела.

– Да уж и не говори, – сказал Мо Сильверман. – Я играл с ним в гольф во Флориде. Между прочим, он будет двигать мяч ногой, когда ты не смотришь.

– Каждый месяц я получал от него отчет, – декламировал Московиц. – Я знал, что такие цифры выглядят слишком хорошо, чтобы быть правдой, а когда я пошутил, что все это звучит как финансовая пирамида, он подавился своим кугелем[59]. Мне пришлось делать прием Геймлиха. В конечном счете после всей этой шикарной жизни оказалось, что он мошенник, и все мое состояние улетело в трубу. Постскриптум: у меня был инфаркт миокарда такой силы, что его зарегистрировали в океанографической лаборатории в Токио.

– Со мной он поступал скромнее, – сказал Сильверман, инстинктивно обыскивая свой панцирь в поисках ксанакса. – Сначала он сказал мне, что у него нет места для еще одного инвестора. Чем больше он откладывал, тем больше я хотел в дело. Я пригласил его на ужин, и, поскольку ему понравились блинчики Розали, он пообещал, что следующее открывшееся место будет моим. В день, когда я узнал, что он сможет заняться моим счетом, я был так взволнован, что отрезал голову моей жены от нашей свадебной фотографии и вклеил туда его рожу. Когда я узнал, что разорился, я совершил суицид, спрыгнув с крыши нашего гольф-клуба в Палм-Бич. Мне пришлось прождать полчаса, чтобы наложить на себя руки; я был двенадцатым в очереди.

В этот момент капитан проводил Мэдоффа к аквариуму с лобстерами, где этот льстивый мошенник проанализировал различных морских кандидатов на предмет сочности и указал на Московица и Сильвермана. Услужливая улыбка заиграла на лице командира, когда он подозвал официанта, чтобы тот достал пару из аквариума.

– Это последняя капля! – воскликнул Московиц, готовясь к всепоглощающей ярости. – Обманом лишить меня сбережений, накопленных за всю жизнь, а потом съесть меня под масляным соусом! Что это за вселенная такая!

Мне пришлось прождать полчаса, чтобы наложить на себя руки; я был двенадцатым в очереди.

Московиц и Сильверман, чей гнев достиг космических масштабов, раскачивали аквариум взад и вперед, пока он не свалился со стола, разбившись и затопив пол. Все повернули головы, а встревоженный капитан ошеломленно смотрел на это, не веря своим глазам. Одержимые жаждой мести, два лобстера поспешно бросились вслед за Мэдоффом. Они мгновенно добрались до его столика, и Сильверман схватил его за лодыжку. Московиц, собрав всю силу безумца, вскочил с пола и одной гигантской клешней крепко ухватил Мэдоффа за нос. Крича от боли, седовласый мошенник вскочил со стула, пока Сильверман сдавливал его ногу обеими конечностями. Посетители не поверили своим глазам, когда узнали Мэдоффа, и начали подбадривать лобстеров.

– Это за вдов и благотворительные организации! – кричал Московиц. – Благодаря тебе вместо больницы Хатиква теперь каток!