Нулевой километр

– Нет, ну вы только на него посмотрите! Как будто я чего-то не видела… – закатила глаза Сара Измайловна, но все же, хвала небесам, проявила несвойственную ей тактичность и вышла. С губ Тамерлана сорвался полный облегчения вздох. Остужая закипевшую голову, он прижался лбом к прохладной, покрытой капельками конденсата стене и с удовольствием выругался. 

Это, конечно, смешно, но в чем-то его мать была даже права. В свои почти восемнадцать Там не слишком-то отличался от мальчика, которому она меняла пеленки. И это было просто пипец какой огромной проблемой. Для него – так точно. Там изучил всю литературу, которую смог найти в интернете, прочесал все имеющиеся в доме медицинские справочники, чтобы понять, какого черта с ним происходит. Конечно, он мог поступить гораздо проще – спросить у матери. Однажды, с трудом справившись со стыдом, он так и сделал. Проблема в том, что его категорически не удовлетворили пространственные объяснения Сары Измайловны. Более того, они показались ему несостоятельными и даже непозволительными для такого опытного специалиста, как его мать, которая списала все его проблемы на то, что он у неё «поздний мальчик». Прозвучало это, конечно, красиво и в какой-то мере даже обнадеживающе. Да только к тому моменту Тамерлан уже знал, что официальная медицина объясняет происходящее с ним задержкой полового развития. И такой диагноз, как ты его не обставь, какое альтернативное название ему не придумай, для любого нормального парня звучал практически как приговор.

Слава богу, с тех пор дело вроде бы сдвинулось с мертвой точки. Тамерлан свято верил, что ни один мальчик на планете Земля не радовался так, как он, впервые проснувшись на мокрых простынях после очередного горячего сна. Ни один не испытывал такого одуряющего счастья, когда у него, наконец, начал пробиваться пушок над губой. И когда ему стали малы за раз сразу две рубашки.

Тамерлан все-таки менялся. Мужал. Практически незаметно для себя, но неуклонно. Эти изменения он и пытался обнаружить, когда его уединение нарушили. Там хмыкнул, вспомнив о том, как неудобно вышло. Развесил полотенце на змеевике, натянул трусы – китайскую подделку под Calvin Klein, и пошел к себе одеваться.

– Ты куда это собираешься? – поинтересовалась Сара Измайловна, пристально разглядывая сына. 

– К Сандаловой на день рождения. 

– Как она? В городе только и разговоров, что об обыске в доме мэра. Бедная девочка. 

– На бедную она не похожа, – нахмурился Там. 

– Погоди! – всполошилась Сара Измайловна, вытирая мокрые руки о новенькое кухонное полотенце. - А подарок? 

– Мы с ребятами скинулись. 

– Вот возьми… – Сара Измайловна достала из тряпичного, расшитого бисером кошелька несколько купюр. 

–  Зачем? 

– Девушкам обязательно нужно дарить цветы. 

Там пожал плечами и сунул деньги в задний карман джинсов. Он был уверен, что Ветке надарят столько букетов, что его веника она даже не заметит, но с матерью спорить не стал – себе дороже.

– И, Кеш… 

– М-м-м? – Там наклонился, чтобы обуться. 

– Ты все же поговори с Женькой, ладно? 

– Зачем? 

– Затем, что его зовут на работу в Америку! Я с его матерью говорила. Только представь, какие это перспективы… 

– Для программера, – уточнил Тамерлан, уже понимая, куда ветер дует. 

– Ну, так и ты бы пошел в физмат! Глядишь, за несколько лет стал бы хорошим специалистом. А там и до Америки – рукой подать. Что, Женька не поможет тебе устроиться?! Вы же с ним лучшие друзья! 

– Мам, я не пойду ни в какой физмат. Это не мое. Вообще не мое, сколько можно объяснять? 

– А что твое? Что твое?! Медицина? Да ты хоть знаешь, какой это неблагодарный труд? А сколько врач интерн получает, знаешь? Хочешь всю жизнь провести в нищете?! 

– Мам, ты сама врач, – терпеливо напомнил Тамерлан. 

– Именно это дает мне полное право отговаривать тебя от этой глупой затеи! 

– Ты врач, бабушка с дедушкой, прадед… Вы сами не оставили мне вариантов, – попытался отшутиться Там. 

– Твой отец был… 

– Кем? 

– Козлом – в первую очередь. Но еще, кстати, геологом. Может, ты по этой стезе пойдешь? Профессия хоть и козлячья, но денежная. 

– Ну, уж нет. Смирись, мам. Правда. – Там толкнул дверь. 

– А как насчет экономического? 

– Нет!