Нулевой километр

Неловко переступаю порог и жду, когда же меня накроет облегчение. Когда тяжкий груз упадет с души и позволит глотнуть хотя бы чуточку кислорода, при этом не испытав жжения за грудиной. Нет его. Даже когда за мачехой в кухню иду, не спуская глаз с женской спины, обтянутой цветастым халатом.

Вот так должна выглядеть мама: в фартуке, с вафельным полотенцем, перекинутым через плечо, с дымящимся чайником в руках, из которого она щедро плескает кипяток в простенькие керамические кружки.

– Где ты его подобрала? Жуткий какой, – ставит передо мной сахарницу и хватает незваного гостя на руки, наперекор собственному утверждению целуя кошачью морду. Как Айгуль, разве что после спонтанной ласки ладошкой губы вытирает.

– Подарили, – признаюсь и, шумно хлебнув травяной чай, добавляю:

– Сестра младшая отдала.

– Как?! Господи! – женщина оседает на соседний стул и прижимает свободную руку к сердцу. – Все-таки ездила? Или к себе приглашала?

– Ездила. Только вчера вернулась. Права ты была, Вер, они все же моя семья.

– Конечно! А я о чем? Мало ли что там в прошлом было, нужно настоящим жить. И учиться прощать, Юлек. Мать ведь одна, какой бы она ни была.

Я вряд ли готова с ней согласиться, но спорить желания нет. Хватит и легкого кивка головой, чтобы усыпить ее бдительность: резво подскакивает с места, ставит Мурзика четырьмя лапами на освободившийся табурет и уже принимается резать торт на кусочки.

– Руслана с собой брала или одна родню проведывала?

Слышу ее вопрос и уже густо краснею, не зная, что и сказать… Что поехала не по своей воле, а лишь потому, что первая жена Константина Щербакова настолько никчемна, что не оставила мне выбора, так не вовремя облюбовав больничную койку? Что о Тихомирове и думать забыла? Что я влюбилась в водителя и решила в корне поменять жизнь, а он меня предал? Прям сериал дешевый, ей-богу. Разве что переживания у меня настоящие и нутро они раздирают вполне ощутимо. Так, что хоть в голос вой…

– Нет никакого Руслана больше, – так будет правильно. Ведь это единственное, что я знаю наверняка: не смогу с ним в одну постель лечь. Одно дело себя продавать, когда только себе и принадлежишь, а другое, когда душа твоя где-то там витает, над темной макушкой бросившего меня мужчины.

– И свадьбы никакой не жди.

– Да что ты? Юлька, – даже нож роняет. Он со звоном ударяется о стол и летит на пол, до смерти перепугав бедное животное. – Разбежались, что ли? Изменил? Ну, как же так?!

Я. Я изменила. И Руслану и самой себе. Предала, но представься мне возможность пережить все это вновь, ничего бы менять не стала.

– Вер, – цепляюсь взглядом за магнитик на холодильнике в форме Эйфелевой башни, который сама же и привезла ей в прошлом году, и устало вздыхаю. – Почему ты больше замуж не вышла? Столько лет ведь прошло…

Шесть. Целых шесть лет одиночества, и ни разу эта приятная, миловидная женщина, ни одного мужчину к себе не подпустила.

– Да как же я могу? – признается, с придыханием выдавая ответ, и чуть склонив голову набок, смотрит на меня иначе: с тоской, с нежностью, в сотни раз перекрывающей ту, что я читаю в ее взоре обычно, и с пониманием, приход которого отмечается ярким блеском ее зеленых глаз.

– Вот и я тоже.

Пусть о свадьбе и речи не шло. Только в своих фантазиях примеряла подвенечное платье и любовалась огромным камнем на помолвочном кольце. Боже, на что я только не шла, в своей погоне за заветной печатью в паспорте, а сейчас будто со стороны смотрю, и от горечи хочется допить этой горячий напиток залпом.

– Я буду на кресле спать, – прогоняю прочь переживания и отправляю в рот шоколадный батончик. Даже не спрашиваю, ведь наперед знаю, что она меня не прогонит. – С Мурзиком.

– А я до магазина сбегаю, – словно без слов понимая причину моих страданий, мачеха ласково касается волос на моем затылке. – За овсяным печеньем.

Как раньше. Словно и не уезжала вовсе, не пыталась разбить чужую семью, а все эти годы делила с ней крохотный угол на окраине. Обнимаю ее за талию и впервые за сегодняшний день с облегчением выдыхаю. Я дома.

Глава 45

Как считаете, за любовь нужно бороться? Нет, не с судьбой или строящими козни злопыхателя, а с человеком, который никак не хочет отвечать вам взаимностью? Стоит мелькать у него перед глазами, стараться во всем угодить и без стеснения напоминать о своих чувствах? Засесть пусть даже не в сердце, а где-то в печенках и уже оттуда подбираться к душе?

Я думаю, нет. Если ваши поцелуи, нежные касания и самоотдача не были оценены сразу, бороться уже в принципе не за что. Нам с Максом просто не по пути. И, вполне возможно, что встретили мы друг друга совсем не для того, чтобы написать красивую любовную историю, а чтобы я переписала себя. Начисто. Внесла коррективы, избавилась от неправильных установок и, наконец, огляделась по сторонам: мир после его ухода больше не радует глаз яркими красками, но когда душевная боль стихнет, я могу раскрасить его самостоятельно. Могу что-то поменять, не для всего человечества, а хотя бы для нескольких людей, которые больше других заслужили право на счастье.