Нулевой километр

– Скромности вам не занимать, – видимо, Ринат Хабибулин слишком много курит, поэтому его попытка посмеяться над самоуверенной брюнеткой заканчивается хриплым кашлем, остановить которой способен лишь стакан воды.

Быстро встаю, уверенно двигаясь к небольшому столику с десятком дорогих бутылок, и щедро плескаю в стакан боржоми.

– Спасибо. Здоровье ни к черту, а с этой нервотрепкой отлежаться в постели времени нет. Чуть меньше трех недель до грандиозного события, а мой партнер…

Знаю, знаю. Ваш партнер пытается пробудить в своем муже давно угасшие чувства: ума не приложу, чем Света развлекает Руслана, но и сама начинаю нервничать, ведь вместо обещанной недели, его деловая поездка затянулась на долгие девять дней…

– Вот видите. Меня вам сам Бог послал. Поверьте, ничто так не украшает красивое платье, как женщина, от которой веет уверенностью. Один проход – для вас малость, а мне приятно.

– С чего я, вообще, должен вам помогать? – его от природы узкие глаза с прищуром глядят в мое свежее лицо, в ожидании ответа. – Снимки неплохие, но скорее любительские.

– А разве для добрых дел нужна причина? Считайте, что помогаете начинающей модели сделать первый шаг в мир высокой моды.

– Я бы, пожалуй, помог, если бы видел потенциал…

– А разве его нет? – встаю, задвигая темно-зеленый стул, и отступаю назад, желая продемонстрировать работодателю, что все необходимое в моем арсенале имеется: рост, вес, ноги прямые, и высокие шпильки проблем мне не доставляют. Хоть марафонский забег беги! Прохожусь по прямой, пусть и чувствую себя глупо, ведь рот Хабибулина уже искривила ухмылка, и, закончив шествие, кокетливо улыбаюсь. – Чем вам не модель?

– Юлия…

– Константиновна, – прихожу на помощь, ведь он явно не помнит ни моей фамилии, ни возраста, ни хоть малейшей детали из того бреда, что я несла ему о несуществующем дипломе.

– Юлия Константиновна. Боюсь, я не в силах вам помочь. Увы, – даже руками разводит, напуская на лицо сочувствующую гримасу. – Попробуйте в следующем году. Или обратитесь в агентство, где вам подберут пару – тройку заказчиков.

– Не могу. Мне нужны вы, – вновь с диким скрежетом волочу по паркетному полу горемычный стул и устраиваюсь на месте, на манер отличницы оттягивая короткую юбку пониже на голые коленки. – А если я что-то решила, вариант только один – сдаться.

 – Мне, я так полагаю?

– Боюсь, что так. Тем более что добрые дела очищают ауру. У вас она наверняка темная, – видит Бог, я этого не хотела. – Наверняка, не раз совершали поступки, которыми в обществе кичиться не принято?

Будь на его месте Руслан, меня бы уже закапывали в каком-нибудь лесу… Он уж точно не стал бы бледнеть, медленно расслабляя загорелыми пальцами вдруг ставшую тесной удавку на шеи. Гаркнул бы так, что волосы на моей голове встали бы дыбом, а мысли о шантаже сами собой улетучились. А Ринат же, напротив, молчит, с трудом поборов узел галстука, и прежде чем задать закономерный вопрос бледнеет, интуитивно почувствовав угрозу.

– О чем это ты?

Стоит отдать ему должное: хотя бы выкать перестал, и голос его теперь звучит не так слащаво, словно передо мной не обеспеченный человек лет сорока пяти, а мальчишка, что на досуге распевается в школьном хоре.

– О том, что дети у вас премилые, – не лгу, малышка с черными как смоль волосами, что глядит на меня со снимка, стоящего в самом центре стола, достойна самых звучных эпитетов. – Сыну лет семь, наверное?

Молчит. Даже дышать забывает. Откидывается в кресло и, вторя мне, уже ведет своим взором по детским лицам.

– А жена какая! Кажется, новостной диктор на радио? Обожала ее музыкальное шоу… Жаль, что проект свернули, – тоскливо вздыхаю и теперь произношу с укором. – Что же вы от такой женщины на сторону бегаете?

– Ты…

– Да, бросьте, – мне ведь и самой неприятно заставлять его краснеть – мне дела до чужих утех нет. Пусть хоть со всеми своими работницами анатомию изучает, только выбора он мне сам не оставил. – Я умею хранить чужие тайны. Кто сейчас не без греха? Не вы первый, не вы последний свою любовницу отправляете показ закрывать! И вот если бы где-нибудь в серединке, я всего разочек могла бы пройтись по подиуму и покрутиться перед фотографами, дальше этого кабинета новость о вашей связи никогда бы не ушла. Так что? Уже чувствуете тягу помогать тем, кто в этом действительно нуждается?

Страшно мне становится лишь на секунду, когда белый как мел брюнет, устроив подрагивающие пальцы на блестящей поверхности стола, приподнимается со своего кресла и, нависнув надо мной, недобро поджимает губы, и без того тонкие и бесформенные. Не знаю, какие слова вертятся у него на языке, но по тому, как дергается кадык, а скулы словно каменеют от силы, с которой он сжал зубы, понимаю, что сдержаться и не размазать меня по стенке ему стоит огромных трудов.

– Как узнала?