Нулевой километр

Я говорила, что кабинет у него шикарный? Стоило переступить порог, и я влюбилась в эти фарфоровые статуэтки, что украшают полку над небольшим диванчиком, где, как я понимаю, он обычно попивает кофе с коллегами. Желаю увеличить дистанцию между нами и ретируюсь к этой коллекции слонов, что наверняка принесла в офис его жена.

– Ткнула пальцем в небо, – холодная керамика так и манит коснуться рукой фигурки циркового слоненка, а поводов отказать себе в этом я не вижу. – И видите, не прогадала. Вам бы стоило научиться контролировать свою мимику.

– Положи! – ревет, заметив, что я сняла вещицу с полки, и, низко склонив голову, добавляет уже тише. – Секретарше скажи, чтобы она дала тебе визитку Ануфриевой. Я ее предупрежу.

– Спасибо!

– Рано еще. Дизайнер на днях вернется из Лондона и лично утвердит выбранные кандидатуры, так что дальше все зависит только от тебя.

Вот ведь! Повторюсь, нет у меня к Тихомировой жалости! Как, вообще, можно сочувствовать той, что ведать не ведает о таких понятиях , как гордость и самоуважение? Будь я на ее месте, ни за что бы не позволила мужу пускать в свою постель посторонних, а эта зубами вцепилась… И только и делает, что вечно путает карты! С шумом возвращаю безобразного слона на его место и больше не думаю улыбаться – столько времени потратила на этот выматывающий диалог и вновь должна полагаться на жену Руслана? То развода от нее жди, теперь вот позорного увольнения…

– А вот тут вы ошибаетесь, Ринат. Место мое. И в ваших же интересах, чтобы до показа ваш партнер обо мне не узнал. Так что звоните-ка своей Ануфриевой и доходчивым языком объясните, что от нее требуется. Репетиции, примерки – я вся ваша, а вот встречу со Светланой лучше отложить до лучших времен. Иначе, громкий скандал в прессе и не менее обсуждаемый развод вам обеспечены. Как думаете, жена простит вам связь с девчонкой, в два раза младше нее?

Все-таки с выбором платья я прогадала. Дьяволицам вряд ли позволено щеголять по улицам в белоснежных нарядах… Ликую и, гордо расправив плечи, лавирую между пешеходами, довольно быстро добравшись до своей иномарки. Кто бы сомневался, что Хабибулин костьми ляжет, но ранить тонкую душевную организацию своей супруги никогда не позволит! Тоном, не терпящим возражений, ввел в курс дела команду и, стоило мне закрыть за собой дверь в его обитель, обрушил на ни в чем не повинные стены поток отборного мата. Такие мужчины, как он, даже не подозревают, в какую зависимость впадают от тех, с кем решаются вспомнить молодость. Ошибочно полагают, что это они короли положения, верят, что сами решают, когда состоится следующая встреча, а на самом деле доживают последние спокойные деньки в террариуме с питоном. Суетливо мечутся из угла в угол, в то время как хищник, свернувшийся в клубочек, лишь потешается, решая в своей голове на какой день назначить праздничный ужин. Один звонок, одна встреча, одна нелепая записка, и вуаля – мышь повержена и место ей в змеиной пасти.

– Я есть хочу, – отбросив портфолио подальше, не слишком-то элегантно устраиваюсь на сиденье. Кого мне стесняться? Бирюкова? – Сбегай-ка ты за бургером.

– Вы провалили кастинг? – слышу и вскидываю голову, тут же встречаясь с парой глаз, воззрившихся на меня через зеркало заднего вида. – Разве, манекенщицы едят фастфуд?

– Едят, – огрызаюсь, ощущая, как на место радости приходит уже хорошо знакомое раздражение. – И разве тебе платят за болтовню? Знай свое место, Максимка. Ноги в зубы, и за едой.

– Отлично. Значит, идите сами. Я не доставщик пиццы. Всего лишь водитель, и как вы успели заметить, запомнить название неспособен. Вдруг что-то напутаю…

– Маловероятно. Если не хочешь, чтобы я случайно, по ошибке, оставила тебя без премии. С каких пор ты так разговорился?

Максим

И сам поражаюсь. Пожалуй, не будь она такой заносчивой, я бы без разговоров принес ей эту злосчастную булку. Пусть в моем договоре подобного пункта нет, но тот же Костров частенько снабжает кофе своего начальника. А так… Злит, до скрежета зубов эта девчонка, что возомнила себя королевой. Разлеглась на сиденье, ничуть не смущаясь показавшегося из-под задравшегося платья белья, что мог бы разглядеть каждый пешеход, не позаботься Тихомиров о тонировке стекол, и щелкает пальцами, заставляя меня ускориться.

– Ну так что? Мне Руслану звонить, или все-таки оторвешь свой зад от кресла?

“Ты не кипятись, ладно? Макс, даже если она тебя вконец доконает”, – так вовремя вспоминаю слова сестры и крепче сжимаю пальцы на руле.

Может быть, вот он конец? Тот самый предел, переступив который уже не сможешь рассуждать здраво? Забудешь о болезни матери, о должности, которую до сих пор еще хочешь занять, о зарплате, которой вполне бы хватило на достойную жизнь…

– Капучино возьми. И два сахара.