Нулевые, боевые, пенсионные. 2000–2010 годы

7-го, в День радио, добил «Династию Дугласов» – 11 стр. А в преддверие Дня Победы идет пропагандистский шум. Гремят литавры. И диссонансом прозвучали слова 30-летней Дуни Смирновой: «Сегодняшнее всеобщее «камлание» по поводу празднования 60-летия Победы не вызывает во мне ничего, кроме раздражения. Что празднуем? Столкнулись два фашистских режима, в результате погибла масса людей и с той, и с другой стороны. Какая «победа», господа?..»

Да, решительная Дуня! Не в бровь, а в глаз…

Вышла майская «Крестьянка», там на шести полосах со снимками Альфред Хичкок. Король фильмов ужасов.

11 мая – в День Победы поехали на Речной вокзал, думали, там будет местный праздник, – ни хрена! если говорить грубо… Тишина полная: ни оркестров, ни праздничного народа, лишь у причала молчаливо стоят корабли, в том числе, «Феликс Дзержинский», кумир нынешней власти. Все праздничные мероприятия проводятся в центре. И не для народа, для избранных по спецпропускам. Вернулись домой. По ТВ показуха, парад с милитаристским угаром. Вечером салют, и молодежь кричала «Ура!». Да еще запах распустившейся черемухи.

12–27 мая 2005 года – Франция: Париж, Страсбург, Довиль, Трувиль, Онфлёр

16-й выезд за рубеж, в том числе 11-й совместно с Ще.

12 мая – отвозил в аэропорт Сергей, человек, на которого можно положиться. Шереметьево, небольшой «Боинг Аэрфранс», всего 40 человек. 14.02 взлет – 17.32 посадка, как обычно, часы не переводил. В аэропорту Шарля де Голля нас встречал Эдуард.

Снова дом на берегу или рукаве Сены, квартира-студия. Забросили вещи, посидели у воды на острове Гранд Жатт. Плотно покушали под мартель, и хозяин, разложив карты, стал составлять маршруты наших поездок. Затруднения с переводом денег, и поэтому на Ницце и Каннах бы поставлен крест. Чуть расстроились, но утешились клубникой и прогулкой вдоль берега по аллее Клода Моне. Удивились целому дереву роз. И снова на ночь – железные жалюзи.

13 мая – ночью проснулся и никак не мог сообразить, где я, где дверь, где туалет и т. д. Затем очухался. Утренний призыв Эдика: «Выползайте в залу! Считайте, что вы в санатории». Ще уселась, как барыня, на диванчике, Эдик готовил, я подносил на стол. Счастливые, праздные минуты. К завтраку ТВ и газета «Экип».

Наконец, выехали на машине по-московски в 13.19 (по-парижски в 11.19). Как ритуал: Дефанс, кладбище, цветы Светлане. Далее оставили машину на Саблоне и на метро. Вкусный перекус в Макдональдсе. Потом по дороге еще выпили чаю с эклером с шоколадным кремом, – в Москве таких нет. И музей д, Орсе. И начали осмотр с экспозиции «Неоимпрессионизм. От Сера до Клее». Не будучи поклонником живописи, Эдуард определил картины предельно просто: то море, то речка. Но как?! Тот же «наш» Гран Жатт вырисовывался из мириады крошечных точек, прижатых друг к другу. Все они искрились и переливались светом. Стиль дивизионизм, так рисовали Шарль Ангранд, Тео Руссель, Максимильен Люс и многие другие. На их картинах все расплывается, вибрирует, бликует, мерцает…

Если возвращаться к названию экспозиции, то Жорж Сера – мастер мозаичных мазков, в которых преломлял реальность, то немецкий художник и график Пауль Клее разрабатывал свой странный, почти сказочный стиль, входил в группу «Синий всадник». В своем дневнике 1915 года Клее писал: «Чем ужаснее этот мир, тем абстрактнее искусство». Некоторые свои картины художник разрезал на части, из которых затем собирал новую, на манер коллажа.

Нацисты в Германии развернули кампанию против представителей «вырожденческого искусства», и Клее вынужден был уехать в Швейцарию, где его творчество погрузилось почти во мрак… Умер Клее в июне 1940 года.

Из д, Орсе на РЕРе (в Париже удивительные транспортные коммуникации) продолжили знакомство с городом. Пять часов гуляли и на бровях отправились на обед: пиво, грандиозный салат на оливковом масле, селедочка, цыплячий суп и т. д.

Да, днем был эпизодик из парижской жизни. Ще и Эдик отлучились за духами в магазин, а я остался на переходном островке один, ожидая их возвращения. И тут на красный остановилось авто, и молодая женщина (путана?) вперилась в меня глазами и стала посылать знаки губами и пальцами и даже начала сосать один из них, сверкая глазами: ну, давай быстро садись в машину и поехали!.. «Интересно, а сколько это стоит? – думал я, никак не реагируя на призывы, удивляясь тому, что не Булонский лес, не вечер, а утро и оживленный проспект Шарля де Голля, и на тебе! Зажегся зеленый свет, женщина со злобою опустила тонированное стекло и умчалась дальше. Я рассказал со смехом об этом своим спутникам, на что Эдуард спросил: «На ходу придумал?» – Нет, не придумал. Но такой откровенный призыв встретил впервые в жизни…