Нулевые

От ухмылки першение усилилось, пришлось кашлянуть. И она почувствовала во рту вкус полыни. Горьковато-едкий, острый, будто она этой полыни наелась… «А вдруг аллергия!» Ирина села на кровати, уставилась в полированную гладь шифоньера… «Только еще этого не хватало!..»

Она часто слышала от приятельниц об аллергии и обычно относилась к их рассказам почти как к анекдотам.

У одной аллергия на жареный лук, а остальные в семье, наоборот, его обожают. У другой – на цветущую сирень, которую, как сговорившись, ей каждый раз пытаются подарить ухажеры… У третьей аллергия на кошек, у четвертой – на тополиный пух, у пятой – на пот собственного мужа…

«Нет, лучше простуда», – жалобно, словно кого-то прося, думала Ирина; лицо и руки зачесались сильней, из носа текло, глаза слезились, во рту вяжущий полынный привкус. И настроение испортилось окончательно.

Павлик и родители в зале смотрели телевизор. Кажется, боевик какой-то. Слышались крики перепуганных людей, хохот злодеев, длинные автоматные очереди, решительные команды героев.

День на даче представлялся сейчас далеким, почти нереальным, а тем более – то ощущение радости, светлого забытья, когда копала землю, сооружала аккуратненькие грядки, любовалась вишневыми цветками, когда поливала тоже начавшую цвести викторию… Вот вернулась сюда, и тяжесть, непонятная, необъяснимая, навалилась снова. И даже пойти принять душ нет сил…

Вдобавок в почтовом ящике на ее имя оказалось письмо. Обычный конверт, торопливым почерком написаны адрес, имя, фамилия; а там, где место для обратного адреса, лишь роспись – замысловатая закорючка.

Стараясь не показывать волнения, Ирина неторопливо переоделась, поужинала вместе со всеми, а потом ушла в комнату, распечатала конверт, удобно прилегла на кровати… Лист плотной белой бумаги, испещренный красиво напечатанными на компьютере словами. Но шрифт такой, будто писали от руки.

«Уважаемая Ирина Юрьевна!

Ваша фамилия значится в регистрационном журнале доктора Сергея Алексеевича Голованова, научного консультанта “Клиники Витаминных Препаратов”, с которым я только что говорил о Вас около часа».

«Что за чушь?! – Ирина изумленно покрутила листок. – Какой Сергей Алексеевич…»

«Ваша фамилия фигурирует в его журнале среди фамилий тех россиянок, которые испробовали несколько препаратов для похудания, но так и не смогли избавиться от лишнего веса».

Отшвырнула письмо, отвалилась к стене. И захотелось кому-то крикнуть, в самую рожу крикнуть, что она никогда никуда не обращалась, не пробовала никаких препаратов, кроме, может, травяного чая… Но кто, откуда узнал, что она чувствует себя полноватой?.. Она вроде бы даже с подругами об этом не заговаривала… Ирина вздрогнула и оглянулась на окно – показалось, что за ней, злорадно скалясь, следят.

Вскочила, задернула шторы. Железные кольца со звоном проехались по карнизу… Возвращаясь к кровати, подняла листок. Хотела смять, изорвать, а вместо этого снова со смесью негодования и любопытства стала читать:

«Я уверен, Ирина Юрьевна, что капсулы под названием “Гарцилин” именно то, что Вам поможет! После успеха “Гарцилина” во Франции мы планируем выпустить этот препарат на российский рынок. Мне бы хотелось получить несколько отзывов о “Гарцилине” от жительниц России, испробовавших большое количество препаратов и диет, но так и не сумевших похудеть. Поэтому я спрашиваю Вас: согласны ли Вы испробовать капсулы “Гарцилин”? Хотите ли Вы узнать, сколько килограммов Вы сбросите и за какое время, а затем мне об этом написать?»

«Может, тебе еще написать, когда я в туалет обычно хожу?» – Ирина нервно перевернула лист, на глаза тут же попалось:

«Уже с самых первых дней Вы уберете “галифе” с бедер и будете наблюдать за исчезновением жировых отложений в области живота и везде, где они накопились».

Она потянула бумагу в разные стороны, уже надорвала и тут же передумала. Вспомнились часто слышанные в последнее время по телевизору фразы: «Подать в суд… причинение морального ущерба… вторжение в личную жизнь…»

Спрятала письмо в ящик тумбочки. Сунула ноги в шлепанцы. Вышла из комнаты.

В телевизоре пышноволосая Шэрон Стоун сидит на полу и смотрит перед собой. Отчаяние и ужас, отпечатавшиеся на лице, только подчеркивают ее миловидность.

«Свинья безмозглая!» – выпуская злость, беззвучно бросила ей Ирина; повернулась в сторону ванной, и тут же, в спину, вопрос матери:

– От кого письмо-то, Ир?

– Да так, фигня рекламная.

– Насчет чего реклама?

– Я говорю – фигня!..

– Мгм, – как-то по-старушечьи, обиженно мыкнула мать.

«А ей всего сорок восемь… И что? Я от нее, что ли, слишком уж отличаюсь? – продолжала распалять, накручивать себя Ирина. – Сдаться, забыть всё, кроме семьи и ее пропитания, – и будет не отличить…»

Она вернулась в зал.

– Павел, давай спать готовься. Завтра в садик пойдешь наконец…

– Не-ет, не хочу-у!

Чтоб не сказать сыну что-нибудь резкое, Ирина почти побежала в ванную.

Пустив воду, раздевшись, долго рассматривала себя в зеркале. Отражалась почти вся, стоя у самой двери, лишь икры и ступни оставались за овальной рамой.