Нуменал Анцельсы

Орбиту Эроса пересекли в пределах расчетных координат. Затем по плавной дуге развернулись еще раз, вошли в эклиптику и взяли курс на солнце.

Космическая погода в окрестностях Земли устойчивостью не отличалась. По мере приближения к светилу все ощутимей становилось действие фотонного прибоя. “Светимость” радиационных поясов Земли, как главный критерий метеопрогноза, указывала на субштормовую обстановку, хотя по большому счету это еще ни о чем не говорило. Частицы высокой энергии могли просто накапливаться в земной магнитосфере, тем самым искусственно повышая ее “светимость”. Продублировать замеры на других примерах возможности не представлялось — ни Венера, ни Меркурий магнитным полем не обладают. Конечно, можно было оценить активность солнца по гамма-фону, но для этого надо было подойти поближе.

Шлейсер никогда не был на Меркурии, хотя неоднократно посещал окрестности солнца. Последний раз он был в этих местах накануне очередной, связанной с выборами заварухи, когда федералы чуть не переиграли эготерристов, что вызвало жесткое противостояние между Гексумвиратом и Коалицией, едва не завершившееся надвигом на сепаратистов.

Обстановка знакомая, особых эмоций не вызывает. Солнце вполнеба. Адская жара на дневной стороне планеты, наползающие одна на другую астроблемы, следы лавовых потоков, полярный крап из силикатного последа, анотерма Калорис [40], эскарпы и хребты.

Удивительное дело, но солнце, несмотря на его заурядность, а может и благодаря этой самой заурядности, прежде всего выраженной в массе, светимости и количестве постгелиевых элементов, большинство космогонистов все-таки считали уникальной звездой. И потом, в ее окрестностях когда-то зародилась жизнь…

В среде специалистов мало кто сомневался, что и газовые планеты, и планеты земного типа образовались из того же газопылевого субстрата, что и светило. Позже, когда звезда вспыхнула, планетарные газовые оболочки на орбитах от Меркурия до ближнего пояса астероидов были сдуты солнечным ветром и вместе с оболочками сателлитов были поглощены гравитацией Юпитера, Сатурна и других несконденсированных планет, сохранившихся в неизменном виде только благодаря удаленности от солнца. Окажись какой из этих “волдырей”, скажем, на устойчивой меркурианской орбите, со временем от него тоже остался бы только концентрат из соединений, образовавшихся в ходе внутренних ядерных реакций. Что касается “населения занептунья”, то как было принято считать, там скопился болтающийся без привязки “мусор”, в котором еще продолжали копаться эстеты от гелиокосма в надежде найти и назвать своим именем новый космоформ.

Но опять же теория теорией, а на практике отмечалось множество примеров, когда крупные и очень крупные газовые планеты все-таки занимали близкие к звездам орбиты. В чем дело? Теория неверна? Или существует какой-то альтернативный, неизвестный науке принцип планетообразования?..

Пытаться объяснить процессы, растянувшиеся на миллионы лет — дело безнадежное. Так и здесь. Решить эту проблему прямыми методами было невозможно. Тем не менее, математическое моделирование показало, что все эти планеты сложились вдали от своих светил, а затем в силу определенных причин стали с ними сближаться. Расчеты показывали: со временем они либо упадут на звезду, либо, утратив значительную часть газообразной массы, перейдут на устойчивые орбиты и превратятся в планеты земного типа.

Сбросив контейнер на стационарной орбите, а пообщаться с изыскателями не удалось (станция располагалась на ночной стороне планеты), “Ясон”, стараясь не пересекать трассы плазмопотоков, взял направление на “метаастрал Джеранана.”

На экранах следящих систем все явственней проступали узлы и сочленения солярообразующих элементов. Под действием эндогенного излучения вспыхнули надхромосферные облака, выплавился край короны, обозначились активные жерла.

Светимость плазмы росла, но не такими темпами, как предрекал Джеранан. Вообще-то, первым признаком превращения звезды в новую является появление на ее поверхности особо темных быстро увеличивающихся пятен с резкой температурной инверсией. Но, поскольку число Вольфа [41] по оценке ПФ-тенденсаторов не выходило за рамки “пять плюс пять — фон”, то с одной стороны вроде бы и не было повода для беспокойства, с другой же — обстановка не давала возможности понять, чего следует ожидать в дальнейшем.