Приложение
Пифагор. Дельфийские мистерии Отрывок из книги Э. Шюре «Великие посвященные»
Познай самого себя, и ты узнаешь Вселенную и богов…
Надпись над дельфийским храмом
Сон, сновидение и экстаз – вот три двери, ведущие в потусторонний мир, откуда исходит наука души и искусство пророчества.
Эволюция есть закон Жизни.
Число есть закон Вселенной.
Единство есть закон Бога.
I. Греция в шестом столетии
Душа Орфея пронеслась подобно сияющему метеору по грозовому небу рождающейся Греции. Когда он погас, казалось, что мрак окутал ее снова. После целого ряда революций фракийские тираны сожгли книги Орфея, разрушили его храмы, изгнали его учеников.
Цари Греции и многие города, дорожившие своей разнузданностью, более чем порядком и справедливостью, вытекающей из чистых учений Орфея, последовали за ними. Решено было изгладить самое воспоминание о нем, уничтожить его последние следы, и это было выполнено в такой степени, что через несколько столетий после его смерти многие в Греции сомневалась даже в его существовании. Тщетно посвященные охраняли его традиции в течение более тысячи лет; тщетно Пифагор и Платон говорили о нем, как о богочеловеке. Софисты и риторы не признавали за его именем ничего иного, кроме легенды о происхождении музыки.
И в наши дни многие ученые категорически отрицают существование Орфея. Они ссылаются, главным образом, на тот факт, что ни у Гомера, ни у Гесиода не встречается его имя. Но молчание этих поэтов объясняется слишком ясно запретом, под которым находилось имя великого посвятителя у местных правительств. Ученики Орфея не переставали стремиться к сосредоточению всякой власти в высшем авторитете дельфийского храма и не уставали повторять, что все разногласия между различными государствами Греции следовало подчинить решению совета амфиктионов. Однако такое подчинение стесняло одинаково и демагогов, и тиранов.
Гомер, который получил посвящение, по всей вероятности, в святилище Тирском и мифология которого является поэтическим переводом теологии Санкониатонской, иониец Гомер мог легко быть неосведомленным относительно дорийца Орфея, предание которого сохранялось тем в большей тайне, чем более его преследовали. Что касается Гесиода, родившегося вблизи Парнаса, он должен был узнать в святилище дельфийском и имя Орфея, и его учение, но посвящавшие его имели полное основание требовать от него молчания.