Нуониэль. Часть первая

– Здесь я тебя в помоях полоскать буду, – надменно заявил Акош. – А потом убью. Ну, давай, вонючий рыцарь, хлебни браги!

Лучник вытащил из колчана очередную стрелу и наложил на тетиву. К тому моменту я уже точно знал, куда он будет стрелять. Что-то во мне пришло в движение, и я ощутил, как проснулись мои руки. Они словно налились кровью и готовы были броситься на разбойников, словно одичалые волки.

– Пей брагу, знать поганая! – приказал Акош.

Ломпатри мешкал. Исподлобья он глянул на Вандегрифа. Тот смотрел вниз себе на колени. На коленях рыцаря покоилась рука, сжимающая обнажённый мизерикорд. Воська онемел от испуга и, похоже, уже молился о своём спасении забытым в этих землях богам. Только Закич пристально смотрел на Ломпатри. Закич, будучи простолюдином, в кабацких драках понимал больше, чем знатный господин. Когда глаза рыцаря и коневода встретились, последний еле-заметно кивну господину, намекая на то, что выпить придётся, так как расклад получается не в пользу славного рода Сельвадо из Айну. Рыцарь медленно протянул руку к кружке с брагой, взялся за ручку и стал подносить кислое пойло ко рту. В этот момент я услышал треск тетивы. Тогда я выбросил руку над столом и сжал в кулак. В кулаке я держал стрелу, которую лучник выпустил в кружку Ломпатри. Она не долетела до цели всего с пол-аршина. В горнице Общего Дома снова повисло безмолвие. Только капля крови, упавшая на стол с моей руки, нарушила грозную тишину.

– Да как так-то? – опешил лучник. Это оказались его последние слова. Мгновением позже мизерикорд Вандегрифа уже вонзился в его грудь. И ловко же рыцарь метнул своё оружие через всю горницу! Ломпатри издал боевой клич и взялся поднимать стол. Сидящие по обе стороны присоединились к нему и потащили тяжёлый деревянный стол прямо на Акоша. Тот просто ничего не успел предпринять, а его уже придавили к стене. Громилу не раздавило. Сильный как буйвол разбойник взвыл от боли, поднял свою огромную дубину и одним махом расколол стол пополам. Теперь горницу заполнили перемазанные едою мужики, жаждущие убить друг друга. Завязалась драка не на жизнь, а на смерть.

– Убить всех! – заорал Акош и ринулся в бой. Молнезару досталось первому: главарь бандитов шибанул его по голове своей дубиной. Бедняга отлетел в угол, как драный кот. Крестьяне кинулись в рассыпную. Только Кер – низкорослый пахарь с косматыми бровями не растерялся. Он вытащил из лучника мизерикорд Вандегрифа и приготовился к схватке с одним из разбойников. Но тому хватило одного удара, чтобы выбить оружие из рук неумелого крестьянина. Тут и пришёл бы Керу конец, если бы Вандегриф, стоящий позади не оттолкнул беднягу и сам не занялся бандитом. Против рыцаря, даже безоружного, лихой малый с ржавым мечом долго не выстоял. Увернувшись от первого удара, черноволосый рыцарь с размаху огрел разбойника скамейкой по голове. Потом он забрал у бедняги меч и воткнул его ему же в брюхо.

Ломпатри тем временем не спешил удивлять всех своей силой и сноровкой. После приличной порции браги он двигался медленнее, а пурпурный кафтан совсем не защищал его от ударов. Главарь бандитов обрушил на владыку провинции Айну всю свою ярость. Теперь рыцарь валялся у камина в изорванном, залитом кровью облачении, и пытался придти в себя. К счастью Акош был слишком занят, чтобы нанести последний сокрушающий удар по голове своего заклятого врага: Закич, вооружившись острой щепой, отколовшейся от разбитой столешницы, атаковал его. Тем временем другие разбойники принялись резать крестьян. Убив двух стариков, они кинулись на помощь своему главарю, чтобы расправиться с Закичем. Однако тут их настиг Вандегриф. В одной руке он сжимал ржавый меч, а в другой короткий, но острый мизерикорд. Искусно парируя удары, рыцарь потеснил бандитов к алтарю, где стояли вырезанные из дерева фигурки пенатов. Эти деревянные идолы защищали деревню от злых духов и хранили в себе силы предков, населявших здешние земли много веков назад. В этом святом уголке Вандегриф и заколок разбойников. Ударив обухом меча одному по переносице, рыцарь навалился на другого и дважды вонзил ему под рёбра свой кинжал. Затем, он проломил ему ручкой кинжала затылок и швырнул бездыханное тело в сторону. Когда у первого разбойника снова прояснилось в глазах после удара по носу, Вандегриф схватил его за нижнюю челюсть и дважды проткнул ему шею своим любимым оружием. Кровь хлынула на алтарь, залив фигурки пращуров и потушив жировые горелки.