Нуреев: его жизнь

Битломания достигла апогея, и 26-летний Рудольф, под стать всей Британии, страстно желал встретиться с «легендарной четверкой». Тринг была знакома с их пиар-агентом Венди Хансон, и та после одного из концертов группы в Хаммерсмите провела Рудольфа за кулисы. Но Битлы смотрели телевизор (у каждого был свой), и только пробормотали в сторону Рудольфа: «Ага, привет». Более типичную реакцию проявила Марлен Дитрих. В один из вечеров она подошла к его гримерке как раз в тот момент, когда Рудольф собирался на ужин с Шоном Коннери, игравшим тогда главную роль в фильмах о Джеймсе Бонде. Рудольф лишь мельком виделся с Дитрих за сценой в Нью-Йорке и на этот раз с готовностью пригласил актрису присоединиться к ним в «Каприсе», куда должны были также подъехать Тринг и дружившая с ней жена Коннери, Дайан Силенто. Но когда Джоан, опередив Нуреева, прибыла в ресторан, Дитрих уже была там и сидела… за столиком на двоих. «У меня с Рудольфом тет-а-тет», – заявила актриса, которой в ту пору было уже за шестьдесят. «Боюсь, что нет», – поправила ее Тринг и с трудом, но уговорила «негодующую» Марлен пересесть за большой стол. «Она была без ума от него». За ужином Дитрих только и болтала о том, как сильно она любит картошку и крестьян. В итоге Коннери не выдержал: «Заткнитесь, Марлен, – осадил он актрису. – Вы никогда в жизни не любили ни одного крестьянина!»

Из «Каприса» компания отправилась на вечеринку в Челси, где их первой приветствовала Эйприл Эшли – «известная трансвеститка», по словам Тринг, которая «обычно изображала из себя морячка Джорджа». Эшли сразу приковала взгляд Рудольфа. Но сама не сводила глаз с Дитрих. Да еще и принялась изливать актрисе свои чувства, призналась, что обожает ее с восьми лет. Явно раздраженная невольным намеком на ее возраст, Дитрих потребовала, чтобы Рудольф отвез ее домой. Испугавшись, как бы потом она не «затащила его в постель», Рудольф стал умолять Тринг избавить его от старушки-актрисы, но Джоан отказалась. «Что ж, – сказал Нуреев. – Я отвезу ее домой, но только если вы пообещаете дождаться меня здесь. Если я не вернусь через двадцать минут, приезжайте за мной».

Он вернулся целым и невредимым, но Дитрих не сдалась. Выследив Рудольфа по фотографии из газеты, она как-то вечером, когда танцовщика не было дома, сунула ему под дверь снимок с надписью: «С любовью от Марлен». И все же в мемуарах актрисы, опубликованных в 1989 году, пренебрежение Нуреева к ее самолюбию не осталось безнаказанным. «Я никогда не встречала более тщеславного человека, – написала Дитрих, припомнив его постоянные сетования на свои слишком короткие ноги. – Моим делом было уверять его, что это не так, что на сцене он выглядит идеально». Глядя на Барышникова, добавила Марлен, явно решив «добить» Рудольфа, она всегда думала о «Нурееве и его комплексе». По мнению актрисы, Барышников обладал не только идеальными пропорциями, но и большей уверенностью, чувством баланса. Она объясняла это так: «Он любит женщин. Он не одиночка… Он здоров, и слава Богу!»