Нуреев: его жизнь

Пользуясь особым отношением к себе женщин, Рудольф испытывал к ним не сексуальный, а преимущественно социальный или эстетический интерес. Красота восхищала его везде и во всем, но, хотя у него временами случались романы с женщинами, он редко прилагал большие усилия, чтобы уложить в постель представительницу другого пола. Да, собственно, и усилий для этого не требовалось, как показал ему опыт общения с Ксенией, Нинель Кургапкиной и Марией Толчиф. И, по свидетельству Линн Сеймур, «у него были женщины-любовницы, которыми он пленялся на некоторое время». По правде говоря, невзирая на привлекательность Рудольфа для представителей обоих полов, большую часть армии его поклонников составляли женщины. И среди них никогда не было недостатка в желающих с ним переспать. «Какая-нибудь светская красотка вешалась ему на шею, и он не мог устоять». Одной из тех, кому удалось сломить сопротивление Нуреева, была Ли Радзивилл. Она действительно проявила невероятную настойчивость, не укрывшуюся от глаз множества общих друзей. «Ли шла напролом, и Рудольф в конце концов просто сдался, – поделился один из них. – Это был не настоящий роман, а так, связь на пару ночей. Она так много о себе мнила, что, затащив его в постель, должно быть, решила, будто дело сделано, ничего другого больше не будет. Она относилась к нему как к своей собственности». Ли с мужем и двумя их маленькими детьми жила в трехэтажном особняке в георгианском стиле близ Букингемской площади. В распоряжении Радзивиллов состояли повар, дворецкий, две горничные и няня. Но, судя по всему, брак Ли со Стасом Радзивиллом не был счастливым. И хотя Рудольф зачастую обращался с ней бесцеремонно, Ли «похоже, не обращала на это внимания, – рассказывала их общая приятельница, неоднократно принимавшая обоих в своем доме. – У нее о нем были романтические представления». Третий муж Ли, режиссер Герберт Росс допускал, что «женщин притягивали присущие [Рудольфу] черты дикого зверя. От него всегда исходил легкий душок опасности». А Ли, со своей стороны, не понимала, что Рудольф нашел в Эрике. «Он был таким холодным, – размышляла она годы спустя, – но в нем должно было что-то быть, потому что Рудольф сходил по нему с ума».

Даже когда Нурееву не хотелось спать с женщинами, он добивался их восхищения. По словам Джейн Херман, знавшей его шестнадцать лет, Рудольф «задействовал свой шарм, чтобы женщины вились вокруг него и ластились. Геем он был или нормальным мужчиной, но флиртовал он как сумасшедший». Причем как с девушками, так и с женщинами в возрасте. Эдвард Олби иногда приглашал свою мать присоединиться к ним за ланчем в нью-йоркском клубе «21». И, по его собственному признанию, наблюдать за игрой между ней и Рудольфом было чрезвычайно увлекательно: «За столиком сидела шестидесятилетняя женщина, явно влюбленная в Рудольфа, а он, совершенно обворожительный, осыпал ее грубой лестью».

Нуреев долго не признавал себя гомосексуалом. «Он считал себя очень сексуальным человеком, – вспоминала Керубе Ариас, падчерица Фонтейн. – Во всех его взаимоотношениях присутствовал элемент сексуальности». Со временем Рудольф стал искать сексуального удовлетворения только в мужчинах. «С женщинами приходится много возиться, а удовлетворения от этого я получаю мало, – признался он спустя годы Виолетт Верди. – С мужчинами все очень быстро. И удовольствие несравнимо большее».

Да только мужчины в шестидесятые годы прошлого века, в отличие от женщин, не могли себе позволить свободно вешаться Рудольфу на шею. И ему, по словам Джоан Тринг, «приходилось выискивать» сексуальных партнеров. В разлуке с Эриком Нурееву все труднее было сохранять моногамию, да и любовь к датчанину не исключала для Рудольфа частых коротких связей. После спектаклей он всегда пребывал в сильнейшем возбуждении, ему трудно было расслабиться и редко удавалось поспать больше пяти часов. И потому он частенько отправлялся поздно ночью на прогулку и поиски сексуальных приключений. Сексуальная харизма, источник его мощного сценического обаяния, не ослабевала с закрытием занавеса. Полностью выложившись на сцене и проведя большую часть дня в подготовке к своему выступлению, Рудольф ощущал потребность «побаловать» свое тело, доставить ему удовольствие. Секс, как хорошая еда, насыщал его моментально. А его величайшую самоуверенность отчасти порождала гордость за свою «невероятную одаренность», как отозвался о Рудольфе один из его любовников. Со слов кинорежиссера Дерека Джармена, он не раз замечал Нуреева поздней ночью на Кингс-роуд: «Руди ходил [туда], потому что там прогуливалась масса народу». По свидетельству Майкла Уишарта, еще одного старожила лондонской сцены, Рудольф ходил на Кингс-роуд, чтобы «снять проститутов из числа матросов, водителей грузовиков и им подобных личностей. Его не привлекали откровенно женоподобные мужчины».