Нуреев: его жизнь

Григорович сдержал свое обещание и больше не вызывал его на репетиции. В глубине души Рудольф сознавал, что навредил себе сам. Не пожелав уступить Григоровичу, он упустил редкую возможность выступить в новом, своем балете. Григоровичу «пришлось срочно подыскивать ему замену», – рассказывала Ирина Колпакова, исполнявшая роль возлюбленной Ферхада[106].

Нуреев уже начал тревожиться, что лишится и прочих ролей. Но спустя короткое время Сергеев неожиданно сообщил Рудольфу, что его ждут два важных дебюта подряд, причем в знаковых спектаклях Кировского. Новые роли – принца Дезире в «Спящей красавице» и принца Зигфрида в «Лебедином озере» – окрылили танцовщика. В тот вечер он буквально сиял; скользнув в свое кресло в филармонии под звуки начавшейся увертюры, Рудольф торжествующе шепнул Тамаре: «Два – ноль в нашу пользу».

Включением Нуреева в новые спектакли Сергеев хотел досадить Григоровичу. Будучи и сам хореографом, он завидовал его растущей славе. Не в силах этому воспрепятствовать, Сергеев рассчитывал хоть в чем-то уязвить Григоровича. И такую возможность ему дало отстранение Рудольфа от роли Ферхада. (Как знать, может быть, он даже специально поставил те репетиции в расписание почти на одно время.) По мнению Тамары, Сергеев хотел показать Григоровичу, что «он свалял дурака, выгнав Рудика из своего балета».

Этот и без того сложный конфликт усугубляло давнее соперничество между двумя балеринами Кировского – женой Сергеева, Дудинской, и бывшей женой Григоровича, Аллой Шелест, чьим партнером предстояло стать Рудольфу в «Лауренсии». Вынужденная репетировать одновременно и в «Легенде», и в «Лауренсии», Шелест тоже оказалась в затруднительном положении. Стремилась ли Дудинская не допустить дуэта Шелест и Нуреева в «Лауренсии» или нет, неизвестно. Но она не раз пользовалась своим влиянием, чтобы усложнить жизнь своей конкурентке.

Сергеев составил расписание спектаклей так, что «Спящая красавица» с Нуреевым на одиннадцать дней опережала премьеру «Легенды». Быть может, он надеялся украсть у Григоровича часть лавров? («Лебединое озеро» должно было идти в следующем месяце.) Что до Нуреева, то он, даже невзирая на столь впечатляющие назначения, сильно огорчался, что не станцует в «Легенде». Впоследствии он заявлял, что так до конца и не понял причину своего отстранения. Примечательнее другое: Рудольф не захотел или не считал нужным извиниться перед Григоровичем (хотя извинения могло оказаться достаточно, чтобы вернуть роль). Нет, Нуреев винил в своей неудаче других. И даже заподозрил Григоровича в том, что тот ревновал его к своей бывшей жене, Алле Шелест. «Не знаю, постарался ли кто-то свести нас с ней вместе для этого, – говорил он впоследствии критику Джону Персивалю, – но если это был чей-то план, то он сработал»[107]. Закулисные интриги постоянно выводили из равновесия Рудольфа (как, впрочем, и большинство танцовщиков Кировского)[108]. И он во всем находил подтверждение своей растущей убежденности в том, что все были в заговоре против него.

В результате, когда в театре объявили о грядущих весенних гастролях в Париже и Лондоне, Рудольф ничуть не удивился, не найдя своего имени в списках. Впрочем, даже отобранные в них танцовщики знали: ни в чем нельзя быть уверенным. Паспорт могли отобрать на пути к самолету, и причины ты мог никогда не узнать.

Готовились поездки на Запад так же долго, как и новые балеты. И так же тщательно «ставились»: нужно было проверить всех на благонадежность, просмотреть личные дела, собрать характеристики. Для одобрения каждой кандидатуры требовались подписи худрука, начальника отдела кадров и председателя театрального профсоюза. Одобренные анкеты пересылались в городской комитет компартии, а затем в Москву, в Комиссию по выездам за границу при ЦК КПСС. На «политических репетициях» перед гастролями артистам втолковывались правила: постоянно держаться вместе, никогда и никуда не ходить с иностранцами, выходить на улицы только парами, проявлять бдительность и немедленно сообщать о любых инцидентах.

За месяц до отъезда труппы Рудольф вдруг узнал, что его имя добавили в список. В последний момент парижский импресарио Кировского попросил заменить представителей старшего поколения вроде Сергеева, Дудинской и Шелест самыми молодыми талантами. Сергеев и Дудинская, которые должны были открывать гастрольный тур, теперь ехали только как консультанты. А Алла Шелест вообще не попала в группу. Сергееву пришлось назначить солиста вместо себя. И он остановил свой выбор на двадцатитрехлетнем Нурееве. «Выбор, должно быть, дался ему непросто», – признавал позже Рудольф.