Нурик. Демиургическая трагедия

— А кто? — Хрипло спросил голос, похожий на голос философа Духоборского.

— Ну динозавры всякие, мамонты, лемурийцы, атланты, гиперборейцы — да столько там этого всего кучковалось, что приходилось смывать! Но люди — нет, они несколько выше всего этого, так сказать.

— Где выше? Под ободком? — Не унимался Духоборский.

— Верно. Поэтому, если нужно будет расправиться именно с людьми, то будет не потоп, а что-то вроде Утёнка или Доместоса.

В зале возроптали и отовсюду послышались возмущенные ремарки.

— Да что же это за концепция?! А как же нам спастись духовно в такой парадигме, как вознестись?! — Ревел некто бородатый в очках.

— А вы, товарищ, кто такой вообще, чтобы из унитаза возноситься? — Вступил в полемику Нурик Хотепов, — Сперва все стадии очищения пройдите по трубам и фильтрам, а уж потом и возноситесь! Впрочем, путь во внешний мир есть.

Зал застыл и приготовился познать путь к спасению из сантехнического плена.

— Иногда приподнимается крышка! Дальше не стоит представлять себе буквально, тут скорее аллегорический язык мифа, ну вы понимаете…

— Так а может взорвать её к чертовой матери, крышку эту! — Послышался чей-то ехидный голос, вероятно, Аутлукова.

— В 60-х годах в США пытались же. Слыхали про проект "Аквариум"? В рамках проекта проводили ядерные испытания в космосе, как раз крышку хотели взорвать, но не вышло. И лично я не советую повторять. Вы вот просто представьте, что у вас микробы изнутри пытаются взорвать крышку унитаза. Тут любой сразу подскочит и побежит заливать очаг революции Утёнком. Напротив, лучше вести себя тихо.

Ньярлахотеп молча постоял секунд тридцать, вслушиваясь в буран высказываний удивлённых эзотериков, спорящих друг с другом на предмет услышанного, кивнул в прощальном жесте и молча удалился отбывать вечер в гаражном кооперативе.

На пустыре вечерних гаражей сидели, распивая водку "Шаман", два потусторонних лица — Ньярлахотеп и Аутлуков.

— Слушай, Нурик — Завел свою песню о главном древний Аутлуков. — А может ты не будешь без согласования с Советом Богов предлагать людям новые концепции мироздания? Нам уже за твоих рептилоидов досталось, до сих пор в ушах звенит от ора на Совете.

— Ладно тебе, — Махнул рукой воплощённый хаос Нурик Хотепов, — Им всё равно никто не поверит.

— Ты и про рептилоидов так говорил! — Заорал Аутлуков, не отрываясь от рукава после опрокидывания стопки.

— Хорошо, — умиротворительно кивнул Ньярлахотеп, — Вот это точно был последний раз… в крайнем случае предпоследний.

Ньярлахотеп изводит должников за свет

В гаражном кооперативе "Югготский дорожник" было производственное совещание. Председатель ГСК Аутлуков сидел на бревне под палящим солнцем и зачитывал список должников за свет. Рядом на перевёрнутом ведре сидел в черном балахоне его заместитель Нурик Хотепов. Оба пили водку "Шаман" и вникали в финансовые безобразия.

— А вот, например, наш главный должник — Платон Блудов — не платит ровно год! — Повысил голос Аутлуков, подняв по-сократовски палец вверх.

— А кто это? — Спросило древнее зло Нурик Хотепов, вертя в руках только что опрокинутый куда надо стакан.

— Неприятная личность, — Махнул рукой Аутлуков, — Всё время ругается, уличает кооператив в растратах и грозится вообще никогда не платить. А теперь и вовсе уехал в горы — он же альпинист — так что даже не побеседуешь с ним.

— В какие горы?

— Ну он тут гоголем всё ходил, мол, едет в соло покорять К2, которая Чогори на Кашмире. Восемь с половиной тыщ в высоту. В общем, про него пока можно забыть.

Ньярлахотеп молча покосился на Аутлукова, потом на стакан, и ушёл в непостижимые глубокие раздумья.

Тем временем, где-то в пакистанских далях по огромному отвесному склону пробиралась обмороженная фигура, цепляясь за тросы и скальные края. Ветер вбивал скалолаза в ледяной щит, а гравитация призывала спуститься с небес на землю. Вершина была близка. Отчаянные безумные глаза, выглядывающие над обледеневшей кислородной маской, цеплялись за последний горный бастион, над которым — победа, пик.

Финальное усилие, и альпинист перевалился на вершину, внутренне кипя от возбуждения и радости. Поднявшись на колени и воздав руки вверх, герой закричал от эмоций и протёр глаза. Потом ещё раз протёр. И третий раз. Дело в том, что перед ним на раскладном стуле сидела фигура в черном балахоне и курила, вглядываясь вдаль. Альпинист встал на ноги, доковылял до фигуры, рыхля сапогами снег, перекрестился, протёр обмороженное лицо над маской и уловил смутно знакомые черты.

— Нурик, ёбжешь твою налево, как это возможно? — Раздался негромкий хрип, приглушаемый ветром. Глаза скалолаза широко раскрылись и обильно слезились от ветра и возбуждения от достигнутой цели.

— Привет, Блудов. Тут слезами делу не поможешь, — Без лишней раскачки начал Ньярлахотеп. — Пока ты ерундой занимаешься, нам энергетикам нечем платить! Вот глянь-ка — тобой за целый год свет не уплачен!

Ньярлахотеп залез во внутренний карман, достал оттуда сложенную бумажку в файле и протянул альпинисту.