Нурик. Демиургическая трагедия

— Так а это, — Подбирал слова глава администрации, — Тут же по закону всё оформлено, без нарушений, у всех право собственности, платят исправно…

В этот момент на балаган обратил внимание Ньярлахотеп и опустил початую бутылку, наблюдая за происходящим.

— Ну, а ты чего уставился? — Грубо рявкнул Загребухин на сидящего на ведре Нурика, глядя сверху вниз. — При хорошем управлении из тебя человека бы сделали, подметал бы в торговом центре, а не как сейчас — водку жрёшь на солнцепёке безо всякого толку.

— От меня есть толк, — Ровно возразил Нурик Хотепов и опрокинул 50 граммов, уткнувшись в рукав.

— Встань, когда с тобой разговаривают! — Закипел Загребухин. — И бутылку убери! Ты хоть знаешь, кто я?!

Глава администрации Безгрешный, ранее уже ощутивший всю сюрреалистичность полемики с Ньярлахотепом, сглотнул и сделал шаг назад. Нурик же продолжал сидеть на ведре и смотреть на важного чиновника.

— Давай я не буду вставать, а ты за это не будешь со мной разговаривать.

— Что ты бормочешь там? Встал и пошёл вон, иначе за решеткой продолжишь сидения за распитие в общественном месте и оскорбление чиновника высшего ранга! — Распалялся Загребухин, не привыкший, что ему возражают.

Глаза древнего зла Ньярлахотепа потемнели и белки обернулись клубящейся тьмой. Он медленно встал, не выпуская из рук бутылку водки и вплотную подошёл к чиновнику. Руки духа смерти резко взлетели в стороны и округу оглушил страшный рык: "Ашг'хорт ишшьят хтар'ш штьянг!".

Небо в мгновение заволокло чёрными наслоениями туч, поднялся сильный ветер, и невесть откуда опустившийся туман отделил гаражный пустырь от прочего мира. Матвей Безгрешный в ужасе наблюдал знакомую сцену круглыми глазами и пятился назад, пока не ощутил знакомый болезненный паралич. Всеволод Загребухин попытался отойти от Нурика Хотепова, но не смог — тело его не слушалось, и каждая попытка приводила к сильной боли буквально везде.

— Рассказывай, Загребухин, какой твой интерес в торговых центрах на каждом пустыре, а? А?!

— М-мне платят от-т-ткат. — Прохрипел чиновник против своей воли, будто его язык и горло обрели самостоятельность.

— Сколько? — Наседало древнее зло, которое вообще-то было добро, если посмотреть с другой стороны.

— П-по разному, но за К-кижи м-много н-не д-дали б-бы.

— А кто даёт?

— Хапуг-инвест.

Ньярлахотеп опустил руки, мгновенно вернув мир в прежнее состояние: развеялись тучи, стих ветер, куда-то уплыл туман и болезненный паралич отпустил своих узников. Загребухин от напряжения свалился на жопу, остальные похватались за сердце и пытались отдышаться, будто всё это время тонули.

Нурик Хотепов сел на своё ведро, опрокинул третью, утёрся рукавом и посмотрел на оператора.

— Камера работала?

— Н-нет. — В испуге квакнул тот.

— Как нет? Значит, сейчас повторим. Вставай, Загребухин, первый дубль был тренировочный.

Вмиг на месте сидения чиновника образовалось облако пыли, из которого по направлению к центру города устремилась полная фигура в дорогом костюме. Через три секунды остальные последовали примеру шефа и облако пыли многократно преумножилось.

Ньярлахотеп проводил бегунов безразличным взглядом, после чего перевёл глаза на возникшего рядом Аутлукова с авоськой из магазина.

— Что здесь произошло? — Спросил тот, оценивая стремительность удаляющихся.

— Как обычно, — махнул рукой Нурик Хотепов, вливая в себя очередные полстакана. — Привиделось что-то.

Ньярлахотеп выступает с докладом о мироустройстве

Кижи, как обычно, тонули в омуте суеты и бездуховности, когда грянул он — духоспасительный съезд Эзотерического общества Кижей. На повестке стояла тема "Мы живём в стеклянной сфере", предлагающая участникам съезда высказаться по поводу идеи нахождения Земли внутри непроницаемого "небесного" купола. В качестве выступающего пригласили заместителя председателя гаражного кооператива Нурика Хотепова. В частности, протекцию ему оказали постоянные члены эзотерического общества философ Духоборский и лозоходец Мракобесов.

Ньярлахотеп вышел на трибуну в балахоне с глубоким капюшоном, постучал по микрофону, и начал с места в карьер:

— Мы живём не совсем в сфере. Мы живём в унитазе и не способны приподнять крышку, если говорить языком ассоциаций.

Редко такое бывало, чтобы слушатели сразу же, буквально с первых слов, прекратили шум и обратили внимание на оратора. Сегодня же случилось именно это.

— В данной системе людская масса представляет собой… — Нурик сделал паузу и внимательно всмотрелся в зал.

— Дерьмо, что ли, — Не выдержал кто-то из удивлённых эзотериков, но сразу прокашлялся и замолчал.

— В какой-то степени, может, и да, но нет — Продолжил речь Ньярлахотеп — я имел в виду, что людская масса — это микробы под ободком унитаза. Ну вот судите сами…

Нурик Хотепов снова сделал паузу, убедился, что все молчат и внимательно слушают, после чего продолжил.

— Все вы знаете, что различная мифология нам твердит про мировые потопы. И обратите внимание — они никогда не смывали полностью людей, а это значит, что условным дерьмом, подлежащим смыванию, были не люди.