Нусантара

За нашим ветровым стеклом мелькает необычный мир, очень яр*Кий и красочный. Необыкновенные краски одежд. У нас на севере они бросались бы в глаза, а здесь, на этом ослепительном солнце, кажутся вполне естественными. Наиболее резки и контрастны сочетания цветов в одежде сунданских женщин. Но все эти броские каины (юбки), баджу и кебайи (кофточки) великолепно вписываются в общую пестроту и яркость тропического пейзажа. Впрочем, восточнее, в центре Явы, у собственно яванок в одежде преобладают более темные цвета — синие с золотом и коричневым, а на востоке острова, где много мадурцев, — коричневые с красным. Чуть сдержаннее цветовая гамма в одеяниях мужчин, которые в деревнях не так-то уж отличаются от женских. Такой же кусок пестрой материи обертывается вокруг тела в виде длинной юбки, такой же пестрый пояс, на голове замысловато завязанный платок салук. Говорят, по тому, как надет салук, можно безошибочно определить, откуда родом его обладатель — из какой он провинции и даже деревни. Впрочем, головные уборы очень разнообразны. Многие носят черные, похожие на пилотки шапочки пичи. В такой шапочке ходит президент, а также многие государственные служащие. Носить пичи считается признаком патриотизма и лояльности. У других на голове (особенно у крестьян и разносчиков) конические широкополые чапинги, плетеные, иногда лакированные.

Во всех старых описаниях Явы можно прочесть: «Яванец (или малаец) никогда не расстается с кривым кинжалом крисом, который он всегда носит за поясом в богато украшенных ножнах». Со времени последнего такого описания прошло всего пятьдесят лет, но картина резко изменилась. Крисы мы видели лишь в музеях да у торговцев различной экзотикой, атакующих европейских и американских туристов. У яванского же крестьянина теперь совершенно иной нож: прямой, заостренный лишь с одной стороны, голок у сунданцев или паранг у яванцев. Это не оружие, а орудие труда, которым его владелец выполняет множество различных операций.

Очень многие жители Явы, и городские, и деревенские, пользуются велосипедами, преимущественно дам-сними, потому что в юбке — саронге на мужском велосипеде ехать неудобно. Впрочем, среди горожан, особенно на Западной Яве, саронг в значительной степени вытеснен длинными брюками, а среди молодежи — шортами или просто трусами. Но, видимо, только днем и на людях. Мы убедились, что приверженность к саронгу сохраняют и самые европеизированные индонезийцы. Путешествовавших с нами коллег мы привыкли видеть везде и всюду в европейской одежде. Но стоило нам зайти к кому-нибудь из наших спутников до завтрака или после ужина, мы неизменно заставали их в саронгах.

Натруженно крутят педали своих трехколесных колясок бечаки. Эти раскрашенные цветочками и слащавыми пейзажиками повозочки конструктивно очень несовершенны. У пэдди-кебов, которые мне приходилось видеть в Китае, рикша сидит впереди своих пассажиров, и это, несомненно, несколько облегчает его труд. Здесь же он возвышается над седоками сзади, поэтому на подъемах, даже не очень крутых, бечаку приходится очень часто соскакивать и толкать коляску плечом. Зато пассажиры могут свободно лицезреть открывающиеся перед ними виды. С другой стороны, мне не раз приходило в голову, что подобная конструкция коляски в корне противоречит индонезийской феодальной традиции, согласно которой каждое высокопоставленное лицо должно сидеть на более высоком сиденье, чем окружающие. Один раджа с негодованием отверг карету, подарок голландского резидента, только потому, что кучерские козлы были расположены выше остальных сидений кареты. Кто-то из индонезийцев рассказал мне, что повозка бечаков — нововведение, появившееся в Индонезии только после японской оккупации. В этом убеждают и дешевого стиля картинки, которыми расписаны* стенки этих колясок, в них нет ничего национального. Жители острова Бали и Северного Сулавеси с гордостью обращали наше внимание на то, что у них бечаков нет. На Яве же бечак, увы, еще составляет характернейший элемент любого городского и пригородного пейзажа.

Очень редко бечак бывает собственником коляски. Обычно он должен отдавать ее владельцу значительную часть своего скудного дохода. Поэтому и охотятся за пассажирами они очень рьяно. Стоит остановиться на улице с нерешительным видом, и к вам сейчас же подъедут, предлагая услуги, один или несколько бечаков.

Индонезийские горожане, даже зажиточные, живут как-то очень открыто, ничем не занавешивая ярко освещенных вечером веранд, на которых обычно семья коротает часы досуга. Двери внутренних помещений тоже почти всегда распахнуты. Не говорю уж о кварталах бедноты, где большая часть жизни вообще выплеснута на улицы и переулки. Если вы поздно вечером проходите по этим кварталам, вам приходится старательно переступать через спящих прямо на тротуарах людей.