Нусантара

Нет, и в этом мы убеждались потом не раз: во всех обрядах, во всех танцевально-театральных зрелищах балийцев нет ни тени показного, сделанного для приезжих зрителей. Разве только на эстраде отеля «Бали» в центре Денпасара чувствуется некоторый налет приспособления национальных танцев к европейским вкусам. Сказанное, конечно, не относится к «туристской индустрии». Возле отелей и в центре Денпасара вас атакуют продавцы поддельных древних иллюстрированных рукописей на листьях пальмы лонтар, бутафорских крисов, чуть ли не на глазах ржавеющих «серебряных» изделий и, главное, балийских деревянных фигурок. Фигурками этими набиты все индонезийские магазины сувениров — от аэропорта в Джакарте и до главной улицы Денпасара. Покаюсь, что вначале мы смотрели жадными глазами потенциальных покупателей почти на все, что видели на магазинных полках. Лишь потом, когда увидели в селениях Мас и Убуд вдохновенный труд настоящих мастеров, мы поняли истинную цену поточной продукции, которая фабрикуется в расчете на неискушенных и невзыскательных потребителей рыночной экзотики.

Зато в художественном магазине Маса мы не могли оторваться от всех его маленьких шедевров. Примелькавшиеся в других лавках и ларьках композиции здесь были полны настоящего художественного очарования. Морщинистый худой рыбак с закинутой удочкой и хитровато-простодушным лицом, мужская голова с загадочной язвительно-мягкой улыбкой, обнаженная фигура отдыхающей девушки, полная безмятежного покоя и чистоты, две взвившиеся на дыбы грызущиеся лошади… Одни фигурки сделаны из светлого дерева бентава, удивительно передающего теплоту человеческого тела, другие из коричнево-красного саво, хорошо подчеркивающего четкость линий. Светло-серый с более темными прожилками панггал используется для сложных композиций. Я не могу оторваться от простершейся в молитвенном экстазе к небу жрицы. Она, как и многие другие, неестественно удлинена. Модерн? Но модерну этому, насколько я могу судить, не одна сотня лет.

Монументальная каменная скульптура органически входит в архитектурный комплекс храмов, каждый из которых неповторим. Древний Луур гордо возвышается над прибоем Индийского океана в самой южной точке острова. Он расположен на крутой скале, которую считают окаменевшим кораблем богини вод Деви Данау. Внешние ворота его выполнены в стиле «чанди бентар» — расколотого чанди, очень популярного на Бали. Это как бы раздвинутые половинки уплощенного, победно устремляющегося ввысь триумфального обелиска. У подножия каждой половинки статуя мудрого слоноподобного Ганеша. Эти статуи повторены и у вторых ворот, над крутой каменной лестницей. На внутренней храмовой площадке несколько жертвенников, трон бога солнца, стоящий на черепахе, обвитой змеей, рядом каменный навес для кулкула — выдолбленного внутри куска древесного ствола, выполняющего роль колокола. Я задержался у низкой ограды и смотрел на гребни волн, отчетливо видные отсюда, с двухсотметровой высоты, куда грохот прибоя доходил еле слышным рокотанием. Вдруг рядом раздался какой-то шорох. Из окутавших наружную сторону стены зарослей на меня почти в упор уставились две черноволосые обезьяньи мордочки, умные, настороженные и грустные. В такую минуту и впрямь поверишь, что это наказанные за неведомые им самим грехи люди.

Одним храмом на севере острова обезьяны (другого вида) завладели полностью. Обнаглевшие от полной безнаказанности, они забирались на радиаторы и крыши наших машин, прижимали носы к ветровому стеклу и боковым окнам. У женщин с жертвоприношениями они вырывали скомпонованные из фруктов и цветов пирамидки, тут же разрывали их, цветы выбрасывали, а фрукты, торопливо чавкая, пожирали.

Особенно мне запомнился скромный храм приморской деревушки Мартасари, высеченный, как и его наивные статуи, из глыб кораллового известняка, а также всемирно известная Гуа Гаджа (Слоновья пещера). Этот храм вырублен в скале и имеет Т-образную форму. В одном его крыле статуя мудрого Ганеша, в другом — фаллический символ созидания лингам и богиня плодородия Харита, окруженная множеством крохотных ребятишек. Над входом — маска злой ведьмы Рангды с каким-то устало-скептическим выражением.

Каждый вечер и значительную часть ночи мы проводили то в одной, то в другой деревне, любуясь непривычным искусством балийского танца, музыки, театра самых различных видов — теневого вайанг-кулит и близкого к нему театра плоских кукол вайанг-келитик. И в том и в другом театре положительные герои имеют заостренные птицеподобные лица с единой линией носа и лба, отрицательные же персонажи, курносые и с выпяченными губами, таращатся на зрителя круглыми глазами. Лица и ноги у тех и других неподвижны, играют, и притом очень выразительно, лишь невероятно длинные руки.