Нутро любого человека

Впрочем, вернулась Джанет – устроила прошлой ночью вечеринку в своей галерее. Фрэнк [О’Хара] тоже явился туда, игривый, назойливый, в стельку пьяный и очень загорелый. На полчаса зажал меня в углу, разливаясь соловьем о некоем варварском гении по фамилии Пейт, которого он откопал на Лонг-Айленде. «Слава Богу, наконец-то нашелся художник, у которого есть мозги». Оттуда на квартиру к Джанет. Я никогда не планирую переспать с нею, однако, если она в настроении, устоять бывает очень трудно. Ты должен увидеть мой загар, сказала Джанет. Он у меня везде-везде.

  Суббота, 16 августа

Спеллбрук. Аланне кажется, что она нашла дом в двух-трех милях от жилища ее отца – в деревне, именуемой Мистик. Я сказал, что он мне уже нравится. Сегодня во второй половине дня мы съездили туда с Арлен и Гейл. Это маленькое гонтовое бунгало, стоящее в окружении карликовых дубов несколько в стороне от береговой дороги. Пологая двускатная крыша, длинная застекленная терраса спереди и печь из бутового камня сзади. Две спальни, ванная, большая гостиная с камином. Длинная узкая кухня на задах глядит на захудалый, запущенный сад. Дому, наверное, лет шестьдесят, говорит Аланна, воображая, – лапушка, – что это привлечет меня, европейца с моей многовековой культурой. Внутри все работает – вода, электричество, отопление, – так что здесь можно жить и зимой. Я вижу себя в нем – без усилий, – хотя какой-то тревожный звоночек и звякал у меня в голове, пока мы вчетвером, плюс агент по недвижимости, обходили дом. Логан с его прото-семейством... «Смотри, Логан, – крикнула Гейл, – тут тоже комната, ты можешь устроить в ней свое логово». Действительно, маленькая чердачная комнатка под скатом крыши, со слуховым окном, из которого открывается далекий вид на пролив, отделяющий Блок-Айленд от материка. На меня вдруг накатили образы моей комнаты на Мелвилл-роуд, кровель Баттерси в ее окне. И при воспоминании о прежней жизни глаза мои наполнились слезами. Аланна увидела это и просунула свою ладонь в мою. «Ты прав. Мы могли бы быть счастливы здесь», – сказала она. Гейл взяла меня за другую руку. «Пожалуйста, Логан, пожалуйста». «Решено», – сказал я.

Я настоял, что сам буду вносить всю ренту – 1200 долларов в год, – на самом-то деле, я себе этого позволить не могу, однако теоретически оно делает дом моим, а не принадлежащим мне и Аланне. Кого я обманываю?

Гейл сказала сегодня вечером Фитчу: «Логан снял для нас дом в Мистик». Тот мрачно взглянул на меня: «Кто колонизатором был...». Старый козел пребывал нынче вечером в кислом настроении. Мы молча сидели вдвоем – девочки в постели, Аланна прибиралась на кухне, – он возился со своей нелепой трубкой, выскребая чашечку, уминая грубый табак.

Потом спросил: «Вы знаете Банни Уилсона[169]?»

Я ответил, что знаю, кто он, читал многие его книги. Еще один записной член клуба англофобов.

– Блестящий ум, – сообщил Фитч, извергнув в потолок синеватый клуб ароматного дыма. Затем ткнул в меня черенком трубки: – Когда произошла английская революция?

– 1640-й. Оливер Кромвель. Казнь Карла I. Протекторат.

– Неправильно. Революция произошла в 1787-м. Именно тогда англосаксонская буржуазия создала новое общество. У вас все еще  ancien r'egime[170], и всегда был, со времен Карла II. На самом деле, ваша революция произошла здесь, по другую сторону Атлантики. Вот почему вы на нас так обижены.

– Мы вовсе на вас не обижены.

– Конечно обижены. Об этом и говорит Банни. Сейчас вы имеете два раздельных англоязычных общества, выросших в 1785-м из общего корня. Наше – революционное, республиканское, ваше стоит за статус-кво и королевскую власть. Поэтому нам никогда не поладить.

– Простите, но, – при величайшем моем уважении, – мне это представляется полной чушью.

– Именно этих слов я и ожидал от англичанина вашего происхождения и образования. Видите? – он разразился лающим смехом. – Вы просто-напросто подтвердили мою правоту.

Я не стал мешать ему и дальше нести этот бред. На самом деле он – старый, предосудительный ПИЗМ.

  Воскресенье, 17 августа

Мне нравится прибегать к этим выражениям – «при величайшем моем уважении», «со всей  приличествующей скромностью», «покорно прошу учесть», – которые, на деле, всегда подразумевают нечто совершенно противоположное. Когда мы препираемся (что начинает понемногу выводить Аланну из себя), я неизменно бомбардирую ими Фитча, они позволяют мне категорически не соглашаться с ним, сохраняя чопорную видимость хороших манер. Как раз по поводу манер мы в очередной раз и поцапались за ленчем. Я сказал, что в Америке хорошие манеры это средство развития и углубления полезных знакомств, тогда как в Англии – защиты своей личности. Он отказался принять мои доводы.

Съездили в Нью-Лондон, чтобы подписать документы, касающиеся дома в Мистик, и внести первый платеж. Аланна берет на себя расходы по меблировке, ремонту и отделке дома. Вот вам и моя независимость. Гейл с Арлен написали мне благодарственное письмо и подсунули его под мою дверь. Замечательные девочки. Я их очень люблю.