Нужна ли Америке внешняя политика?

И действительно, концепция «враждебности» сама по себе находится в постоянном изменении, как и сам этот регион. До конца 1970-х годов Иран был основой американской политики безопасности в Заливе; внутренняя революция, которую Соединенные Штаты не могли ни предотвратить, ни повести за собой, превратила страну в главную угрозу безопасности в этом районе. Задача защиты западных интересов в Заливе осложнилась еще больше из-за Ирака, второй по величине страны региона, также превращенной в противника после окончания ее войны с Ираном в 1988 году. Таким образом, безопасность Залива должна перестать зависеть от двух сильнейших стран, которые вступают в конфликт с более слабыми и ненадежно расположившимися странами, – работа, которой не позавидуешь.

Арабо-израильский конфликт

К 2000 году мир настолько привык к так называемому мирному процессу на Ближнем Востоке, что он практически почти не заметил, какой мучительной и горькой была история возникновения всего этого. В обстоятельствах, когда все чаяния народа, восстанавливающего древнюю родину, сталкиваются с сопротивлением тех, кто жил там в этом промежутке времени, трудно находить общие основы для диалога, и он становится только все более и более недостижимым по мере того, как делаются попытки приспособиться к верованиям предков.

Арабо-израильские переговоры, так или иначе, должны соединять территориальные и стратегические вопросы – то есть вопросы дипломатии – вместе с вопросами идеологии, религии и законности, – то есть вопросы теологии. Арабские страны просят Израиль уступить захваченную территорию, что практически осуществимо и носит материальный характер, в обмен на признание права на его собственное существование со стороны арабских государств, что вполне может быть и отменено. Отправная точка большинства переговоров – признание легитимного существования сторон переговоров – предопределяет неопределенный исход арабо-израильской мирной дипломатии.

Главным препятствием для победы мирной дипломатии является тот факт, что концепции ее участников отличаются друг от друга. Израильские и американские руководители определяют мир как нормальное состояние, с которым завершаются претензии и определяется постоянный законный статус – другими словами, они применяют концепции либеральной демократии ХХ века. Однако арабы и особенно палестинцы считают само существование Израиля вмешательством в «святые» арабские земли. Они, возможно, признали бы территориальные компромиссы ради получения лучшей альтернативы, но они будут расценивать ее точно так же, как Франция молчаливо согласилась на аннексию Германией Эльзаса и Лотарингии в 1870 году, – как необходимость, вызванную решимостью дождаться возможности возвратить то, что было утрачено. (Справедливости ради следует сказать, что предназначенная для особых целей риторика была также частью израильских сетований – например, относительно неделимости Иерусалима.)

Эта разница во взгляде на перспективы накладывала тень и отравляла арабо-израильские переговоры с момента создания израильского государства. Когда Израиль был создан в 1948 году на основе плана Организации Объединенных Наций предыдущего года, в соответствии с которым разделялась мандатная Палестина, находившаяся под опекой Великобритании, ее арабские соседи отреагировали вторжением в маленькое новорожденное государство. Израиль выиграл ту войну и при этом сумел почти удвоить свою территорию, захватив фактически незаселенную пустыню Негев. Война закончилась прекращением огня, но не мирным соглашением. Однако все арабские государства отказались признавать Израиль и начали его притеснять при помощи экономического бойкота и спорадических партизанских налетов.

Пролетело семь лет, прежде чем была предпринята попытка начать переговоры. Дипломатическое зондирование под британской эгидой имело место с египетским президентом Гамалем Абделем Насером в 1954–1955 годах. Он потребовал отхода Израиля к границам 1948 года и возвращения всех палестинских беженцев в их дома. Quid pro quo (кви про кво, двусмысленность) Египта (хотя Насер очень туманно все это преподнес) заключалось в том, что взамен будет сделано признание еврейского государства. От Израиля потребовали вернуть половину его территории, и он рисковал тем, что будет переполнен беженцами, вернувшимися взамен на признание его существования, – положение, которое для любой другой страны является условием скорее начала дипломатии, чем ее окончания.