Нужные вещи

Ты ошибаешься. Нет, еще хуже: ты сходишь с ума. Лес расстался с Джуди, когда она порвала с церковью. И тогда же она уехала. В Портленд или Бостон, в общем, куда-то туда. Это чья-то злая и извращенная шутка. Ты же знаешь, что Лес никогда бы…

Знаешь? Откуда?!

Все ее самодовольство обратилось против нее же самой, и голос, которого не было раньше, заговорил из самых глубин ее сердца: Доверие невинности — лучшее орудие лжеца.

Хотя, честно говоря, не факт, что это Джуди, и не факт, что это Лестер. В конце концов никто не может уверенно опознать двух целующихся людей. Иногда, когда приходишь в кино с опозданием, не узнаешь людей на экране, даже если они оба — суперзвезды. Приходится ждать, пока они вновь не посмотрят в камеру.

Но это же не кино, возразил новый голос. Это жизнь. И если это не они, то что тогда делает этот конверт в машине Лестера?

Салли присмотрелась к правой руке женщины, которая обнимала шею

(Лестера)

ее дружка. Длинные ногти покрашены темным лаком. Такой маникюр был у Джуди Либби. Салли помнила, что ни капельки не удивилась, когда Джуди перестала ходить в церковь. Девушка с такими ногтями, вспомнила она свои мысли по этому поводу, думает вовсе не об Иисусе Христе.

Ну ладно. Скорее всего это Джуди Либби. Но это же не значит, что с ней именно Лестер. Может быть, это Джуди и подложила конверт. Может быть, это всего лишь грязная попытка отомстить им обоим, потому что Лестер бросил ее, когда в конце концов понял, что она такая же христианка, как Иуда Искариот. На самом деле, многие парни стригутся ежиком, и любой может надеть синюю майку и спортивные брюки с белыми полосами на штанинах.

Но тут ее взгляд упал на одну деталь, и ей будто всадили нож в самое сердце. На руке у мужчины были часы — электронные. Она узнала их, несмотря на то что они были немного не в фокусе. Она не могла их не узнать: она сама подарила их Лестеру на день рождения, еще месяца не прошло.

Это может быть совпадением, упорно твердила она себе. Часы «Сейко» — не самые дорогие, дороже она не могла бы себе позволить. Такие часы могут быть у кого угодно. Но новый голос издевательски расхохотался. Новый голос осведомился, не шутит ли она. Но и это еще не все. Салли не видела руки под юбкой, но зато хорошо видела локоть. Чуть ниже сустава виднелись две большие родинки, образуя почти правильную восьмерку.

Сколько раз она любовно проводила рукой по этим самым родинкам, когда сидела с Лестером на диване-качалке у себя на крыльце? Сколько раз она целовала их, когда он ласкал ее грудь (бронированную плотным лифчиком, специально отобранным для таких случаев) и шептал ей на ушко всякие милые нежности и обещания вечной любви.

Итак, это был Лестер. Часы можно надеть и снять, а вот родинки… Обрывок одной старой песенки крутился в ее голове: «Плохие девчонки… тут-тут… бип-бип…»

— Дешевка, дешевка, дешевка! — злобно прошипела Салли, глядя на фотографию. Как он мог к ней вернуться?! Как?!

Может быть, произнес новый голос, он вернулся к ней потому, что она позволяет ему делать то, что не позволяешь ты?

Ее грудь судорожно вздымалась, с губ слетали вздохи боли и злобы.

Но в баре! Лестер же не…

И тут ее поразила очередная вспышка понимания. Если Лестер встречался с Джуди и если он лгал Салли про это, то ложь насчет выпивки уже практически ничего не значит, так?

Дрожащей рукой Салли отложила в сторону фотографию и вытащила из конверта записку. Листок бумаги персикового цвета с волнистым краем. От него исходил какой-то легкий аромат, насыщенный и сладкий. Салли поднесла записку к носу и глубоко вдохнула.

— Дешевка! — закричала она с надрывом.

Если бы Джуди Либби оказалась сейчас в пределах досягаемости, Салли расцарапала бы этой гадине всю рожу. Жалко, что Джуди сейчас нет поблизости. И Лестера тоже. Не скоро он сможет играть в свой футбол. Ох не скоро.

Она развернула записку. Текст был короткий, написанный округлым почерком школьницы, обучавшейся по методу Палмера.

[25]

Салли просидела за рулем лестеровского «мустанга» почти полчаса, вновь и вновь перечитывая записку, ее чувства закрутились в тугой жгут злости, ревности и обиды. В ее мыслях и ощущениях также был намек и на сексуальное возбуждение — но в этом она никогда и никому не призналась бы, даже себе.

Эта глупая сучка даже не знает, как правильно пишется слово «слишком», подумала она.

Она выискивала глазами новые и новые зацепки. Большая их часть была написана большими печатными буквами.